Александр Бойко - Римское и современное уголовное право

Перед нападением варваров Римская империя с трудом управляется с огромным хозяйством. Пухнет официальное законодательство, растут противоречия между метрополией и провинциями, административная юстиция подгоняет национальное право под необходимость мирового товарообмена и сосуществования (jus gentium). Ученый мир Рима отчаянно пытается навести элементарный порядок в правовых построениях. Общее число комментариев, компиляций и пр. научной продукции стало угрожающим… В воздухе запахло кодификацией. “Понимая, что государство основывается не только на силе оружия, но и на праве, Юстиниан решил провести кодификацию всего римского права: источников, содержащих jus, и источников, содержащих leges. Особенно он хотел устранить различия между jus vetus и jus novum (древним римским правом, содержащимся в трудах классических правоведов, и новым правом, проистекающим из конституций римских императоров), создав таким образом единую правовую систему и стремясь с ее помощью вернуть стабильность римскому государству” [31]. На пути к ней римские императоры провели значительную работу в области юридического производства:

1. Еще в 130 году юрист Сальвий Юлиан свел воедино известные ему преторские эдикты в одну книгу – Edictum perpetuum (постоянный эдикт). Труд был замечен и оценен властями: сенат, а затем император Адриан канонизировали его как важнейший источник права.

2. Октавиан Август приказал считать разъяснения авторитетных юристов его периода данными как бы от его имени – persona furtan ex autoritate eius (principis).

3. Император Тиберий и его последователи даровали отдельным римским правоведам особую правотворческую привилегию (responda prudentium); их разъяснения объявлялись обязательными для судов и магистратов.

4. Постепенно произошел естественный отбор самых выдающихся представителей юридической науки. Император Константин в 321 году попытался вмешаться в академические споры и критически отозвался в своем законе о нападках Павла и Ульпиана на Папиниана. Он же, но в 327 году, сделал выбор уже в пользу Павла; именно его сентенциями надлежало руководствоваться судьям.

5. Прошло еще 100 лет, и Lex Allegatoria (закон о цитировании императора Валентиана III от 426 года) отдает предпочтение сразу пяти корифеям: Папиниану (Acmilius Papinianus), Павлу (Julius Paulus), Ульпиану (Domicius Ulpianus), Модестину (Herennius Modestinus) и Гаю (Gaius) – Papiniani, Pauli, Gaj, Ulpiani atque Modestini scripta universa firmanus. Именно их мнение объявлено истинным, а среди всех первый – Папиниан. Магистраты и судьи были обязаны ссылаться на мнения давно умерших юристов, поэтому в юридическом мире стали говорить о “сенате мертвых” [32].

6. После такой селекции последовал завершающий аккорд. Как только окончилась кодификация, юристам, ученым и практикам было приказано смотреть только вперед, зафиксированные в институциях, Дигестах и конституциях правила Цезарь Флавий Юстиниан объявил непреложными и не подлежащими сомнению. В конституции “Об утверждении Дигест” сказано буквально следующее: “И никто не должен осмеливаться сравнивать то, что было в древности, с тем, что ввела наша власть, ибо многое изменено для пользы дела…(10). Преклонитесь перед этими законами и соблюдайте их, оставив в покое предыдущие. И да не осмелится кто-либо из вас сравнивать их с прежними или искать разноречий между прежними и новыми: ибо все, что здесь установлено, мы признаем в качестве единственного и единого, что должно быть соблюдаемо (19)” [33].

Конечно, не все было образцовым в высказываниях и практической деятельности римских юристов. Известный писатель III века Марцеллин сообщает о двух древних “жрецах правды” (Требаций и Касцелий), которые безнравственно торговали своими знаниями, брались за оправдание даже случаев матереубийств, что по тем временам было неслыханным делом. Совсем как у нас, хотя и значительно позднее: “Прежде совсем не было адвокатов, а были люди, носившие название “ябедников”, “приказных строк”, “крапивного семени” и т. д., которые ловили клиентов по кабакам и писали неосновательные просьбы за косушку. Нынче и в Т. завелось до десяти “аблакатов”, которые и за самую неосновательную просьбу меньше красненькой не возьмут” [34]. Возможно, по этой причине Ф.М.Достоевский именовал адвокатов России XIX века “нанятой совестью” [42] Существовал класс полуобразованных нахальных юристов и в Германии, стране, воспринявшей римское право безоговорочно; им даже придумали специальное прозвище “halbgelehrten”. Они прославились составлением кляуз, разнузданными советами, крючкотворством. “Стороне, желавшей отделаться от неприятного свидетеля на суде, советовали дать этому свидетелю предварительно пощечину и затем утверждать, что он свидетельствует по вражде. Кто желает приобрести вещь, которую хозяин не продает, тому советовали выпросить ее себе в ссуду и потом как бы затерять: хозяину придется удовольствоваться денежным удовлетворением по оценке… Кто намерен показать ложно под присягой, тот должен присягнуть в праздник, когда самая присяга недействительна. Кого принуждают жениться на девушке, им обольщенной, тому советовали внести в брачный договор условие: брак разрушается, если жена изменит мужу; присутствующим такая оговорка покажется вполне основательной, а между тем самый брак, как условный, будет недействителен”. (Эти восхитительные примеры юридической помощи приводит в своей работе В.М.Хвостов, цит. соч. – С. 437.) .

Однако скажем искренне и главное: достижения аппенинской юриспруденции и в том числе ее научного сегмента намного превосходят ее темные стороны и пороки. Римской юридической науке обоснованно приписывают и особый художественный талант [43] Курс римского права К.А.Митюкова. – Киев, 1992. – С. 3. , и личную самоотверженность, и запредельную для частнособственнического общества порядочность. Красивые и трагические примеры такого рода приводит 3. М. Черниловский: “Офилий, друг Цезаря, откажется от привлекательной политической карьеры ради занятий правом, Нерва Старший, пользовавшийся огромным влиянием при дворе принцепса, покончит самоубийством, разуверившись в воссоздании республики, гениальный Папиниан даст себя казнить Калигуле, отказавшись написать апологию убийства Геты, брата-соправителя императора, и т. д.” [44] Милан Бартошек. Римское право. (Понятия, термины, определения). – М.: Юрид. литература, 1989. – С. 13. .

Рецепция: причины, ход и последствия. Об этом социально-правовом и культурном феномене мирового размера написано и сказано довольно много благодарных и восторженных слов, использованы меткие характеристики (юридический Феникс; событие, по значению сопоставимое с зарождением и распространением христианства; великий инстинкт цивилизации и пр.), уточняются сроки и границы юридической колонизации, отводки от единого римского корня ищутся в национальных законодательствах [45] В этом пухлом строю панегириков особняком выглядит мнение о том, что рецепции права вообще-то не было; имела место лишь рецепция древних юридических текстов. Именно в этом якобы и нуждалось средневековое западноевропейское общество. “То, что в историко-правовой литературе называется “рецепцией римского права”, было в действительности формой самостоятельного творчества средневековых западноевропейских юристов”. – В.А.Томсинов. Рецепция римского права в Западной Европе в Средние века: постановка проблемы // Древнее право. – 1998. – № 1(3). – С. 174. . Сделано достаточно много историками, лингвистами, юристами: поле вспахано. Это освобождает автора от необходимости большегрузных описаний. Сосредоточимся на главном.