Юрий Пуздрач - История российского конституционализма IX–XX веков

Латиница, созданная на основе греческого алфавита, оказалась наиболее легкой для изучения, самой пригодной для создания «массовой», «мирской», «светской» письменной культуры. «Центры» развития мировой культуры все более перемещались в Западную Европу. Русь же, где доминировала церковная, недоступная народу письменная культура, что продуцировало членение исконной русской культуры на находящуюся под сильным церковным влиянием и контролем культуру высших сословий и языческую культуру низших, оказалась изолированной. В то же время в столь своеобразную русскую внутреннюю культуру легко интегрировались монголы, о чем говорят целые пласты тюркской лексики в русском языке. Таким образом, Византии удалось изолировать Русь от «латинских влияний» не только посредством внедрения константинопольского христианства, но и посредством алфавита (см.: Гринберг Ф. Рюриковичи, или Семисотлетие «вечных» вопросов. М., 1997. С. 64–67, 145–146).

Определенным итогом государственного строительства Византии было появление национальной индивидуальности, формирование национальной религии и утверждение ее единства с государством. Слиянием духовного (религии) и светского (политики) начал создаваться новый общественно-политический порядок жизни – византийское православие. Именно это единство (уклад) впоследствии воспримет Русь.

Так было в Риме, где император являлся высшим первосвященником, выполняющим различные функции религиозного характера, и где религия служила материальным интересам государства. Чиновники подчинялись богам и первоначально сами исполняли религиозные обряды, а жречество, появившееся позже, являлось помощником чиновников и исполнителем обрядов (см.: Зызыкин М. В. Патриарх Никон. Его государственные и канонические идеи. М., 1995. С. 36–38).

См.: Воейков Н. Н. Церковь, Русь и Рим. Минск, 2000. С. 465.

См.: Зызыкин М. В. Патриарх Никон. С. 49.

См.: Воейков Н. Н. Церковь, Русь и Рим. С. 467–468.

В дальнейшем обряд венчания на царство (коронация), родившийся в Византии и ставший, по существу, политическим актом, был признан во всех государствах Европы.

Акт коронации императора, при котором василевс получал венец из рук патриарха, должен был не только связать государя тесными узами с церковью, но и возвысить его власть в духовной сфере: василевс единственный из мирян получал право доступа в алтарь и участия вместе со священниками в совершении литургии (см.: Культура Византии. М., 1989. С. 62).

Преследование еретиков началось после решений того же Халкидонского собора.

См.: Культура Византии. С. 62.

См.: Митрополит Московский Макарий. История русской церкви. СПб., 1886. Т. 5. Кн. 2. С. 480–481.

В дальнейшем многие великие правители, в том числе Владимир Креститель и Иван Грозный, в своей политике подражали Юстиниану. Здесь уместно вспомнить, что последний не допускал язычников на государственную службу, силой, угрозой или обманом забирал частное имущество граждан, конфисковывал имущество казненных, брал взятки за право учреждения монополий, освобождение от ответственности и т. д.

Он же обложил налогами монастыри.

Отношения симфонии привели к тому, что власть закона в Византии была заменена властью обычая, а христианская идея «сбила с толку ум человеческий, – вместо того, чтобы жить на земле, люди учились ходить по воздуху… долг людей по отношению к государству путали с чистыми отношениями людей к Богу и, сами не ведая того, положили в основу Византийской христианской империи… религию монахов, – как же могли не утратиться верные соотношения между обязанностями и правами и между сословиями государства?…» (Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977. С. 499).

Напр., в рамках утвержденного в 842–843 гг. обряда анафематствования всех ересей, которые, кстати сказать, были одинаково опасны как государству, так и церкви, император и патриарх одновременно вступали в храм, как бы символизируя единство государства и церкви. И таких символов было множество.

См.: Гринберг Ф. Рюриковичи… С. 235–236.

Так, в деятельности митрополита Алексея и Сергия Радонежского – современников Дмитрия Донского, усматриваются тенденции к установлению на Руси теократического правления.

Многие историки церкви прямо говорят о государственной заслуге церкви в России, утверждая, что Рюрик принес с собой не государственное, а семейное и родовое удельное начало, которое должно было скорее раздробить, чем сплотить русский народ. Вот тут-то и началась миссия православной церкви для русского народа и государства.

Перевод византийского Номоканона – свода церковных правил и касающихся Церкви законов византийских императоров.

Содержание отдельных византийских источников не воспринималось буквально. Они перерабатывались и тем самым приспосабливались к русскому праву. Сфера действия заимствованного византийского права простиралась в некоторых отношениях на все общество (семейное и некоторые части уголовного права) и полностью на «людей церковных». Для указания пределов непосредственного действия заимствованного права возникли такие нормативные документы, как церковные уставы русских князей, которые можно воспринимать фактом самостоятельной законодательной деятельности (см.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов-н/Д, 1995. С. 114–115).

См.: Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций. Т. 1. С. 183.

См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 231–232.

В русской церкви уже в Киевские времена возник обычай – для решения важнейших вопросов митрополит собирал собор епископов.

Напр., по поводу ереси жидовствующих, которая охватила даже представителей царского окружения, или по поводу свадьбы царевны Ирины и крещения королевича Вольдемара.

См.: Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. С. 78.

См.: Соловьев С. М. Соч. Т. 2. С. 55.

Об истории и процедуре венчания на царство было подробно рассказано в предыдущей главе.

Напр., историк церкви А. В. Карташев использует следующие формулы: «государственное значение и государственный авторитет митрополита», «митрополит при всех важных делах государственных был неизменным советником князя» (см.: Карташев А. В. Очерки по истории русской церкви. Т. 1. С. 363).