Юрий Ткачевский - Избранные труды

В течение 10 лет был заведующим кафедрой уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ (1976–1986 гг.). В 1980 г. награжден орденом Октябрьской революции.

В 2000 г. мне присвоили звание «Заслуженный деятель науки РФ».

Более 30 лет я являюсь членом научно-консультативного совета Верховного Суда РФ.

В 2004 г. моя фамилия была включена в энциклопедический словарь «Великая Россия. Имена».

В феврале 2009 г. удостоился высшей юридической премии «Фемида» за 2008 г.

Моя жена Нина Семеновна и я создали династию юристов: дочь – Т. Ю. Орешкина – профессор Московской государственной юридической академии; ее муж окончил Московскую консерваторию, а затем, по моему совету, Академию МВД, полковник запаса, бывший начальник Бутырского следственного изолятора.

Внучка Е. Г. Афанасьева – доцент юридического факультета МГУ. Внучка М. Г. Долгих – старший преподаватель юридического факультета РГУ нефти и газа им. И. М. Губкина.

Старшая правнучка Е. Афанасьева – студентка III курса юридического факультета МГУ.

За годы моей работы на юридическом факультете МГУ я опубликовал более 220 печатных работ. Из них 11 монографий, 36 учебников по уголовному и уголовно-исполнительному праву (в соавторстве), 25 брошюр.

В 1937 г. был наложен запрет на изучение в гражданских вузах исправительно-трудового права (ныне – уголовно-исполнительное право), так как исполнение уголовных наказаний стало регламентироваться лишь секретным законодательством.

В 1957 г. я в Москве и А. Л. Ременсон в Томске восстановили чтение лекций по этому предмету в гражданских высших учебных заведениях.

Подводя итог, отмечу, что постоянно стремился к какой-то генеральной цели в своей деятельности, работал много и упорно. И то, что я осуществлял, радовало меня. Причем это относилось как к военной службе, так и к последующему труду преподавателя и научного работника в юриспруденции. Мои усилия влились в общенародную борьбу с фашизмом, являлись одним из кирпичиков грандиозного Дня Победы над врагом человечества и мирной жизни, труда по восстановлению страны после войны и в дальнейшем ее развитии.

Сальдо положительное. Не зря жил и живу…

Давность привлечения к уголовной ответственности и давность исполнения обвинительного приговора наделены рядом общих признаков. Прежде всего, эти виды давности предполагают истечение определенных сроков, после чего при наличии иных, установленных в законе, условий лицо или не привлекается к уголовной ответственности, или же состоявшийся обвинительный приговор не приводится в исполнение.

В данной работе предпринята попытка доказать, что и материальное основание обоих видов давности однородно – отпадение или существенное уменьшение общественной опасности лица.

Таким образом, можно выделить родовое понятие давности, охватывающее давность привлечения к уголовной ответственности и давность исполнения обвинительного приговора.

Вместе с тем между этими институтами имеются и отличия, основное из которых заключается в том, что в одном случае виновное лицо освобождается от уголовной ответственности, а в другом – от исполнения обвинительного приговора.

Вопрос об основаниях освобождения лиц, совершивших преступление, от уголовной ответственности или исполнения обвинительного приговора вследствие истечения сроков давности не нашел единообразного разрешения. Так, в Комментарии к УК УССР 1922 г. отмечалось, что «мучения совести и постоянный страх, который переживает преступник в течение всего давностного срока, составляет достаточное искупление вины: давности являются как бы эквивалентом наказания». [3] Уголовный кодекс советских республик, текст и постатейный комментарий. Киев, 1924, с. 75. Подобный вывод представляется ошибочным. Нет никаких оснований для отождествления наказания с теми «мучениями совести и постоянным страхом», которые, по мнению авторов комментария, испытывают преступники.

Ряд юристов обосновывают освобождение от уголовной ответственности или исполнения обвинительного приговора тем, что по истечении сроков давности отпадает общественная опасность деяний. [4] См.: Трайнин А. Н. Уголовное право, ч. Общая. М., 1929, с. 468; Герцензон А. А. Уголовное право, ч. Общая. М., 1948, с. 265; Слуцкий И. И. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность. Изд-во ЛГУ, 1956, с. 11; Фефелов П. А. Критерии установления уголовной наказуемости деяний // Советское государство и право, 1970, № 11, с. 105. Это неверно. Общественная опасность деяния может измениться с изменением обстановки (ст. 43 Основ), но не в результате истечения каких-либо сроков давности. Общественная опасность преступления определяется к моменту совершения преступления, и истечение времени без изменения обстановки не влияет на эту оценку. [5] См.: Загородников Н. И. Давность уголовного преследования и ее сроки // Социалистическая законность, 1967, № 2, с. 33; Мшвениерадзе П. Я. Институт давности в советском уголовном праве. Автореф. канд. дис. М., 1967, с. 2; его же. Институт давности в советском уголовном праве. Тбилиси, 1970, с. 67; Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности. М., «Наука», 1974, с. 200.

До тех пор пока не изменился закон, устанавливающий ответственность за то или иное преступление, общественная опасность этого преступления в принципе одинакова (независимо от того, когда оно совершено. Например, в этом году или десять лет тому назад). Иначе и быть не может, если санкция нормы, определяющая в общем плане общественную опасность преступления, остается неизменной.

Рассматриваемая точка зрения неприемлема, как вполне обоснованно замечает В. Е. Смольников при оценке оснований давности исполнения обвинительного приговора. «Вступивший в законную силу приговор констатирует, что осужденным совершено преступление. Эта оценка действиям виновного дается судом от имени государства, и никто не вправе утверждать иного, пока приговор остается в силе». [6] Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 10; Келина С. Г. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности, с. 200–201.

Относительно распространенной является иная точка зрения: в основе применения давности положена нецелесообразность назначения или исполнения наказания. [7] См., например: Мшвениерадзе П. Я. Институт давности в советском уголовном праве, с. 70, 74.

Сторонник этой точки зрения П. А. Фефелов пишет: «Основным критерием для установления институтов освобождения от уголовной ответственности и наказания является целесообразность, которой руководствуется законодатель при установлении уголовно-правовых норм». [8] Фефелов П. А. Понятие и система принципов советского уголовного права. Свердловск, 1970, с. 46–47; Общественная опасность преступного деяния и основание уголовной ответственности, основные методологические проблемы. М., «Юридическая литература», 1972, с. 32.