Юрий Ткачевский - Избранные труды

В общем плане этот вывод верен. Действительно, если бы отсутствовала целесообразность, то институт давности не регламентировался бы законом. Но сама по себе целесообразность не существует как абсолютная и ничем не определяемая категория. Целесообразность мыслима лишь при наличии каких-то объективных критериев, положенных в ее основу. И тут мы вновь возвращаемся к исходным позициям: что же лежит в основе применения давности?

В основе применения давности привлечения к уголовной ответственности лежат, как полагают отдельные юристы, обстоятельства процессуального характера. Они считают, что с течением времени утрачиваются вещественные и иные доказательства, в сознании свидетелей сглаживаются детали преступления и т. д. [9] См., например: Советское уголовное право, ч. Общая. М., Госюриздат, 1959, с. 340; Советское уголовное право, ч. Общая. М., Госюриздат, 1962, с. 313. Несомненно, что со временем в памяти свидетелей могут тускнеть факты, доказательства могут утрачиваться и т. д. Но все это не может влиять на давность. Можно представить себе не редкий случай, когда ни одно из доказательств совершения преступления после истечения срока давности привлечения к уголовной ответственности не утрачено. Однако на вопрос применения давности это повлиять не может. Если установленные в законе сроки истекли, то, несмотря на наличие неопровержимых доказательств совершения преступления, будет применена давность привлечения к уголовной ответственности. [10] В некоторых буржуазных странах давность уголовного преследования регламентирована нормами уголовного процесса. См., например, § 250 и др. Устава уголовного судопроизводства Японии. Отсутствие доказательств не является основанием для применения института давности. В подобных случаях, как отмечает Р. Д. Рахунов, «надо продолжать следствие, изыскивая новые возможности, а не сдавать позиции, не отказываться от преследования преступника». [11] «Известия», 1968,23 янв. «Если виновность лица установить невозможно, – пишет В. Е. Смольников, – то нельзя прекращать дело за давностью, применение которой допустимо только тогда, когда бесспорно доказана виновность лица в совершении преступления. Следовательно, существование института давности в нашем законодательстве нельзя объяснить соображениями процессуального характера. Аргументы такого рода совершенно неприемлемы, когда речь идет о давности исполнения обвинительного приговора, когда вина осужденного доказана». [12] См.: Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 15.

В юридической литературе встречается мнение о «комплексном», «комбинированном» характере институтов давности. Так, Б. А. Галкин полагает, что давность совмещает признаки уголовно-правовые и процессуальные. Вследствие этого, по его мнению, трудно отнести давность к той или иной отрасли права. [13] См.: Галкин Б. А. Единство Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. – В сб.: Вопросы судопроизводства и судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М., Госюриздат, 1959, с. 114–115. Эту точку зрения разделяет и Н. Д. Дурманов: «Однако нельзя отрицать известной двойственности положений закона о давности освобождения от наказания и погашения судимости. Например, давность, предусмотренная ст. 48 УК РСФСР, с одной стороны, означает освобождение от наказания, что относится к уголовному праву. С другой стороны, исключается возможность привлечения к уголовной ответственности и какого-либо производства по делу, в частности возбуждения уголовного дела за истечением сроков давности, что относится к уголовно-процессуальному праву (п. 3 ст. 5 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик 1958 г.).

Таким образом, нормы о давности, будучи в основном нормами материального уголовного права, вместе с тем имеют существенные черты уголовно-процессуального права. Этим в значительной мере объясняются особенности их действия во времени». [14] Дурманов Н. Д. Советский уголовный закон, с. 33. В Е. Смольников согласен с Н. Д. Дурмановым по рассматриваемому вопросу. [15] До этого, как нам кажется, В. Е. Смольников, отрицал правомерность такого решения вопроса (см.: Смольников В. Е. Давность в уголовном праве, с. 28–29, 15).

Несомненно, что уголовное право и уголовный процесс взаимосвязаны. Ибо, как отмечает М. С. Строгович, «уголовно-процессуальное отношение служит средством установления уголовно-правового отношения». [16] Курс советского уголовного процесса. М., Госюриздат, 1958, с. 50. Следовательно, уголовно-правовые установления реализуются в особом порядке, установленном уголовным процессом. Но это не означает, что давность – институт материального права – хотя бы частично регламентируется уголовным процессом.

Основания уголовной ответственности определены уголовным законом – ст. 3 Основ. Это предопределяет возможность установления и оснований освобождения от нее только уголовным законом. Вместе с тем ст. 46 Основ регламентирует освобождение от отбывания наказания. Это также (кроме амнистии и помилования) компетенция уголовного права. [17] Точные границы между уголовным правом и уголовным процессом установлены не полностью. Такой институт материального (уголовного) права, как освобождение от наказания по болезни, в большинстве республик регламентирован УПК (за исключением Эстонской, Латвийской и Литовской ССР).

Таким образом, основания применения давности носят материальный характер, вследствие чего этот институт регламентируется уголовным правом.

Широко распространена точка зрения, согласно которой основанием освобождения от уголовной ответственности и наказания является отпадение или существенное уменьшение общественной опасности лица, доказанное надлежащим поведением. Так, В. Д. Филимонов пишет: «…давность базируется не на истечении срока, а на том, что за это время виновное лицо не совершило действий, свидетельствующих об его общественной опасности». [18] Филимонов В. Д. О давности уголовного преследования по уголовному праву. – «Учен. зап. Томск, ун-та», 1957, № 33, с. 108.

Б. С. Никифоров также полагает, что нецелесообразность привлечения к уголовной ответственности определяется главным образом обстоятельствами, относящимися к личности виновного. [19] См.: Никифоров Б. С. Освобождение от уголовной ответственности и наказания // Социалистическая законность, 1960, № 1, с. 16. В. П. Малков рассматриваемый вопрос решает отсутствием преемственности противоправного поведения. [20] См.: Малков В. П. Повторность проступка и уголовная ответственность. Изд-во Казанск. ун-та, 1968, с. 71.