Фридрих Карл фон Савиньи - Обязательственное право

Но факты, из которых возникает обязательство, могут быть такого свойства, что на стороне кредитора они будут относиться не к одному лицу, а одновременно ко многим; то же возможно и на стороне должника, и с обеих сторон вместе. Теперь следует определить последствия, вытекающие из такого свойства фактов.

Для подобных случаев необходимо принять за пра вило, что обязательство, представляющееся, по-видимому, единым, разлагается путем простого расчета на столько отдельных, независимых друг от друга обязательств, сколько лиц стоит на той или другой его стороне. Таким образом, если одно лицо обещает уплатить сто рублей двум лицам, стоящим на другой стороне обязательства, то это равносильно обещанию уплатить каждому из них по 50 руб. Точно так же если двое обещают третьему 100 руб., то это значит, что каждый обещает только 50 руб. То же самое, если два лица, имеющие общую собственность, отдают одному в арендное содержание имение, или один собственник отдает двум арендаторам, то для каждого из отдающих в аренду или для каждого из арендаторов возникает право и обязанности на одну идеальную половину, не касаясь другой [252] L. 11, § 1. 2 de duob. reis (45. 2), L. 5 С. si certum (4. 2), L. 1. 2 C. si plures (7. 55). При этом, естественно, предполагаются обязательства делимые; такое свойство обязательств составляет преобладающее правило. Модификации, выступающие при обязательствах неделимых, могут быть выяснены только при изложении этого разряда обязательств (§ 34). . Общая черта обоих обязательств – случайное одновременное возникновение; внутренней связи у них нет никакой.

Волею участвующих лиц, в виде исключения, может быть, однако, установлено совершенно иное юридическое отношение, в котором одно и то же обязательство всецело и нераздельно будет относиться к каждому из многих верителей или должников. Рассмотрим подробно как фактические условия (источники происхождения), так и последствия этого исключения. Для предварительного и наглядного объяснения этого отношения необходимо отметить самую выдающуюся его черту. Она состоит в том, что каждый из многих верителей порознь может требовать цельного удовлетворения, и что уплата, произведенная одному из них, прекращает обязательство для всех; так же и от каждого из многих должников можно требовать полного удовлетворения, и уплата, совершенная одним, освобождает всех. Но необходимо остерегаться смешения, могущего произойти от превратного понимания этого отношения. Не следует думать, что везде, где замечается указанная нами характеристическая черта, неизбежно должно существовать и вышеупомянутое исключение, а именно одно и то же обязательство, всецело относящееся ко многим лицам. Напротив, эта черта может встретиться случайно и при обязательствах совершенно различных и независимых друг от друга [253] Ribbentrop, первый основательно указавший на это различие (§ 5, 11, 27), обособляет оба приведенных случая выражениями: тождество (Identität) и солидарность (Solidarität) обязательств. Их можно различать также названиями: случаи настоящей и ненастоящей корреальности . . Римляне употребляли для обозначения юридического отношения, составляющего характер очерченного нами исключения, следующие термины. Веритель и должник, связанные в одно искусственное целое, называются duo rei [254] Заглавие титула Дигест XLV, 2: de duobus reis coustituendis; так же в L. 3, § 1 того же заглавия и другие места. Reus вообще есть общее название для кредитора и должника (§ 3, о). . Для отличия верителя от должника одни их называли duo rei credendi, debendi [255] L. 34 pr. de recept. (4. 8). , или, так как стипуляция была самым обыкновенным источником упомянутого исключения, duo rei stipulandi, promittendi, но последние выражения употреблялись также и в приложение к другим договорам, кроме стипуляции [256] L. 9 pr. de d. r. (45. 2). Об этих важных случаях мы сейчас поговорим подробно. . Один раз встречается еще в смысле того же юридического отношения выражение correus; из него новейшие писатели и образовали термин, весьма часто употребляемый: корреальные обязательства и корреальность [257] Correus или Conreus в L. 3, § 3 de lib. leg. (34. 3). (Conreus в Flor., но также и в изданиях Вульгаты, например, Ven. 1477, correus у Галоандера). Произведенные отсюда термины – correalis и correalitas – в смысле латинских слов следует безусловно отвергнуть. Употребление же их в качестве огерманизированных слов не представляется непоследовательностью; употребляем же мы, например, слово реальность (Realität), хотя в латинской речи слово realitas и не существовало. (Correalschulden, Correalität); в смысле этого же термина говорят также о корреальности активной и пассивной, смотря по тому, представляется ли в подобной связи несколько верителей или должников. Сверх того, то же отношение часто обозначается выражением in solidum obligari [258] L. 2 de d. r. (45. 2), § 1 J. eod. (3. 16) и некоторые другие места. ,но этот термин является весьма неопределенным. Он везде указывает на беспредельное целое в противоположность определенной части, происшедшей вследствие раздробления целого, изъятия из него, или, наконец, ограничения. Если, таким образом, выражение это представляется достаточно точным для обозначения изложенных личных корреальных отношений, то оно не менее точно и для обозначения отношений совершенно иного рода (прим. k.) и, наконец, для известных ограничений, не имеющих ничего общего с личным отношением многих верителей и должников. Так, им пользуются для выражения той мысли, что обязательство должника не ограничивается наличным объемом пекулия, пределами унаследованного имущества или его способностью к платежу; также и для выражения того, что должник не выговорил себе права освободиться от noxalis actio посредством noxae datio [259] L. 44 de peculio (15. 1); L. 152, § 3; L. 157, § 2; de R. J. (50.17); L. 23, 25 de re jud. (42. 1); L. 2 pr. de nox. act. (9. 4). . Итак, термин этот там только выражает корреальное отношение, где дело идет о решении вопроса: существует ли в данном случае такое обязательство, или, напротив, обязательство, разделенное между многими лицами?

По-видимому таким же, а в сущности совершенно иным представляется отношение многих независимых обязательств, взаимно соприкасающихся по источнику происхождения и тождеству предмета. Когда двое совершают кражу сообща, то каждый несет полную ответственность, точно он воровал один [260] Ср. ниже § 20, с. И для этого отношения также употребляется выражение in solidum obligari. L. 1 C. de cond. furt. (4. 8): «singulos quosque in solidum teneri». Далее L. 55, § 1 de admin. (26. 7); L. 21, § 9 de furtis (47. 1); L. 1, 19 § si is qui test. (27. 4). , однако оба обязательства не имеют между собою внутренней связи. Одинаковое явление представляется и в случае, когда сходятся три лица и одно из них обещает каждому из остальных или последние обещают первому по 100 р. Отсюда также возникают различные вполне независимые друг от друга обязательства, как будто оба договора были заключены в различных местах и в разное время [261] pr. J. de d. r. (3. 16): «…Nam si prius Titius spoponderit, deinde alio interrogante spondeat, alia atque alia erit obligatio, nec creduntur duo rei stipulandi esse». . Итак, все указанные случаи не имеют ничего общего ни с установленным выше правилом, ни с исключением; о них мы упомянули только для предупреждения возможного смешения понятий.