Анатолий Козлов - Понятие преступления

Вторая группа мотивационных сфер связана с информацией о путях, способах, средствах достижения соответствующего действия по направлению к доминирующему результату. Именно в данных мотивационных сферах могут возникать иные по сравнению с доминирующими отношения к другим материализованным результатам (желание лишения жизни для получения наследства), которые, как правило, называют в психологии промежуточными целями. Вполне понятно, что целями указанные мотивационные сферы не ограничиваются, поскольку в них включаются и потребности в промежуточных действиях и их результатах, и конкретизация их в целях, и побуждения к их возникновению. Иначе говоря, мы опять-таки имеем дело с полнокровными мотивационными сферами, но иного порядка, и к ним полностью относится все, что было сказано о мотивационных сферах первого уровня, с некоторой коррекцией разграничений их с доминирующей мотивационной сферой.

На втором этапе принятия решения происходит уже выбор субъективно-оптимального поведения на основе оценки освоенной информации. На данном этапе психическая деятельность проходит несколько подэтапов: 1) выбор образа действия, наиболее привлекательного для субъекта, необходимого для достижения доминирующей цели; 2) выбор образа наиболее привлекательных для субъекта способа, средства, пути реализации действия, направленного к доминирующей цели. Представляется, что подэтапы должны располагаться именно в таком порядке в связи с тем, что тактика поведения всегда должна соответствовать стратегии, а не наоборот. В нашем случае стратегической является доминирующая мотивационная сфера, заключающаяся в выработке отношения к доминирующему результату; тактической первого уровня – выбор образа действия по достижению доминирующего результата, когда из нескольких мотивационных сфер в отношении различных образов действий избирается как доминирующая второго уровня мотивационная сфера какого-то одного образа действия; она же, в свою очередь, становится стратегической по отношению к мотивационным сферам промежуточного характера, в которых выражены образы способов, средств, путей реализации действий и которые, соответственно, становятся тактическими второго уровня. Именно в них производится выбор наиболее привлекательного образа способа, средства, пути реализации действия – доминирующей сферы третьего уровня.

Разумеется, речь идет о примитивной схеме развития конкуренции мотивационных сфер, довольно часто они бывают более «богатыми» по содержанию в том плане, что стратегически-тактических уровней может быть и четыре, и пять, и шесть, и т. д. Их круг зависит от окружающей среды и интеллекта субъекта: чем примитивнее субъект, тем уже круг стратегически-тактических мотивационных сфер, и наоборот.

Выбор доминирующих мотивационных сфер второго, третьего и последующих уровней свидетельствует в каждом случае о разрешении борьбы мотивов в пользу одного из них. Довольно часто вторичные актуализированные мотивации являются представлением о преступном поведении. При этом возможны три ситуации: 1) актуализированная мотивация второго уровня – представление о преступном поведении, актуализированные мотивации других уровней таковыми не являются; 2) актуализированная мотивация второго уровня представляет образ правомерного поведения, а третьего уровня – преступного поведения; 3) актуализированные мотивации и второго, и третьего уровней представляют образ только преступного поведения. Почему же лицо избирает такое поведение, а не законопослушное? Теоретически вопрос в общем решен: «Выбор вида решения – результат взаимодействия внешней ситуации с особенностями личности субъекта. Этот выбор имеет предпосылку в системе личностных свойств правонарушителя , к которым относятся его потребности, интересы, взгляды, ценностные ориентации, а также особенности внутренней системы нравственности и социального контроля». [240] Кудрявцев В. Н . Причины правонарушений. М., 1976. С. 114. Со всем этим можно согласиться, если признать, что автор говорит о потребностях и интересах, входящих во вторичные мотивационные сферы. Ведь именно с ними, главным образом, имеют дело уголовное право и криминология, именно здесь возникает общественно опасная личность.

Вместе с тем нельзя забывать, что изложенные факторы всегда носят характер субъективной привлекательности: «Человек смотрит на мир страстно, заинтересованно, субъективно. Его позиция, его решения, выбор каждый раз оказываются предопределенными, заданными до тех конкретных возможностей, из которых предстоит выбирать. Он выбирает не то, что истинно или ложно само по себе, а то, что “истинно” или лучше для него». [241] Гусейнов А. А. Социальная природа нравственности. М., 1974. С. 97. Однако в целом указанные факторы лежат за пределами вторичных доминирующих мотиваций и лишь причинно или обусловливающе связаны с ними, а поэтому их рассмотрение находится пока вне наших интересов, хотя отметим, что общественно опасная личность создается при каком-то специфичном слиянии среды и личности.

В психологии и криминологии выделяют еще план как самостоятельную психическую категорию. [242] Миллер Д., Галантер Ю., Прибрам К. Планы и структура поведения. М., 1965; Кудрявцев В. Н . Причинность в криминологии. М., 1968. С. 138; и др. Нам представляется, что план – это элемент принятия решения, это тоже оценка определенных мотивационных сфер по поводу путей, способов и средств реализации действия по достижению доминирующей цели. Тесная связь плана с мотивацией позволила признать его доминирующей мотивацией третьего уровня. Думается, такой подход более полно раскрывает мотивационные сферы.

Итак, мотивационная сфера в своей динамике завершается принятием решения действовать определенным образом в определенном направлении с использованием определенных путей, способов и средств.

Следующая сфера психической деятельности, которую необходимо выделить, – это сознание. При ее исследовании нужно разобраться в соотношении психики, сознания, мышления, познания, отражения, чувств, разума и тому подобных психических явлений, что не столь просто. Если посмотреть на философию и психологию, можно увидеть, что психика – особая форма отражения, [243] Философская энциклопедия. Т. 4. С. 414; Философский энциклопедический словарь. С. 547; Советский энциклопедический словарь. С. 1090. сознание – высший уровень психического отражения, [244] Психология: Словарь. С. 368. мышление – высшая форма активного отражения [245] Философский энциклопедический словарь. С. 391. и отражения опосредованного. [246] Психология: Словарь. С. 223. Подобное представление вызывает к жизни достаточно ясную и абсолютно бессмысленную структуру вершины пирамиды (даже трудно сказать чего: психики, отражения, мыслительной деятельности): отражение – вся пирамида, ее высший уровень – сознание, высшие формы отражения, а следовательно, сознания как высшего уровня его – психика и мышление. Во-первых, трудно согласиться с определением отражения как всеобщей категории психологии, тем более, что западная психология в целом не придерживается такой позиции: «Психология – в первую очередь и по преимуществу – наука о сознании». [247] Юнг К. Г . Аналитическая психология. СПб., 1994. С. 13. Во-вторых, сторонники широкого понимания отражения вынуждены выходить на уровень опосредованного отражения, и именно оно признается всеобщей категорией. Однако такой подход не исключает опосредования ценностных ориентаций в других психических явлениях, установок в других психических явлениях и т. д., т. е. любое психическое состояние, отношение, любой процесс находит опосредованное выражение во всех других психических состояниях, отношениях, процессах. И тогда каждый исследователь по своему желанию может доказать всеобщность любого психического явления. На наш взгляд, главная задача психологии заключается в исследовании непосредственной сущности психических явлений и поиска их соотношения именно на данном уровне. С этой точки зрения отражение – лишь первый этап социальной детерминации психики. В-третьих, думается, никуда не годится признание психики формой сознания; соотношение между психикой и сознанием скорее обратное: психика – нечто более общее по сравнению с сознанием, поскольку включает в себя еще и бессознательное.