Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики

Довод же протеста о том, что органами следствия не проведено полного объективного исследования финансовой деятельности предприятий Щ., признан неубедительным. Как установлено, при проведении ревизии исследовались 50 договоров, хотя в акте ревизии отражены только те из них, по которым получены деньги, истраченные Щ. на приобретение товарно-материальных ценностей. К материалам дела приобщены также оформленные в соответствии с требованиями закона договоры залога, согласно которым право проверять залоговое имущество предоставлено банку. При этом Есьман показал, что он лично проводил проверку залогового имущества предприятий Щ., где количество товарно-материальных ценностей всегда превышало сумму кредита. С учетом изложенного оправдание Щ. за отсутствием в его действиях состава преступления признано правильным. [218]

Так же решается вопрос в случаях, когда намерение обратить в свою пользу полученное по договору имущество возникло в процессе исполнения обязательства. Если будет установлено желание лица не исполнять договорные обязательства и не возвращать полученные средства (причем желание, предшествующее получению средств), то его действия могут расцениваться как изъятие чужого имущества. Однако если достоверных данных об этом нет, а известно лишь, что после получения от банка денеглицо решило их не возвращать, то не может быть и речи о наличии признаков мошеннического завладения средствами банка, ибо в последнем случае правомерное получение денежных средств по договору займа не может считаться «изъятием» в том смысле, который вкладывается в этот термин примечанием к ст. 158 УК. [219]Следовательно, необходимо отличать получение имущества как действие гражданско-правовое от его изъятия как действия уголовно-правового характера.

Завершая тему, трудно удержаться от того, чтобы не высказать сомнение в «привязке» мошеннического хищения путем злоупотребления доверием к обязательственным отношениям, возникающим в экономическом обороте, ибо изъятие чужого имущества под видом его правомерного получения по договору все же чаще осуществляется посредством обмана (в намерениях), но не злоупотребления доверием. Быть может, поэтому в литературе встречаются утверждения, что злоупотребление доверием тесно примыкает к обману, значительно реже выступая в роли самостоятельного способа мошенничества. [220]Возможно, имеет смысл поискать собственное содержание мошеннического злоупотребления доверием в отношениях, складывающихся между доверителем и поверенным в тех сферах, которые некогда охранялись дореволюционным русским правом и продолжают охраняться уголовным законодательством ряда указанных выше зарубежных стран, и попытаться все же отделить эти составы от присвоения и растраты.

В этом смысле злоупотребление доверием может выглядеть как противоправное умышленное использование поверенным своих прав и возможностей, причинившее имущественный ущерб доверителю .

Присвоение – это хищение вверенного имущества путем установления над ним незаконного владения (ст. 160 УК).

Определяющим признаком предмета присвоения является его особый статус, предполагающий, что таковым может быть лишь вверенное имущество.

Имущество считается вверенным , если оно находилось в правомерном владении либо ведении лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения было наделено в отношении данного имущества полномочиями по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению (при этом не требуется всего набора полномочий, достаточно любого из них).

Передача имущества в правомерное владение с наделением владельца соответствующими полномочиями означает, что имущество принято им под отчет. Как правило, это находит отражение в соответствующих документах (договор, товарно-транспортная накладная, доверенность, квитанция, расписка) с указанием наименования, ассортимента, количества (веса) или стоимости имущества. Но в отдельных случаях вверение может осуществляться и на основе устного соглашения или распоряжения компетентного лица.

Вверенным следует считать также имущество, полученное на законном основании уполномоченным на то представителем какого-либо учреждения или организации в качестве налога, штрафа, членских взносов, оплаты за отпущенный товар, выполненную работу, транспортную, зрелищную или иную услугу и т. п.

При известных обстоятельствах вверенным можно считать и найденное имущество, хотя многим этот вывод не покажется бесспорным ввиду отсутствия в действующем УК специальной нормы о присвоении найденного или случайно оказавшегося у виновного чужого имущества.

Между тем ст. 227 ГК, предоставляя нашедшему вещь право хранить ее у себя, возлагает на него обязанность немедленно уведомить об этом лицо, потерявшее ее, или собственника вещи или кого-либо другого из известных ему лиц, имеющих право получить ее, а в случаях, когда лицо, имеющее право потребовать возврата найденной вещи, или место его пребывания неизвестны, – заявить о находке в милицию или в орган местного самоуправления. Аналогичным образом решается вопрос относительно пригульных или других безнадзорных домашних животных, поскольку права и обязанности задержавших их лиц во многом совпадают с теми, которые возлагаются на лицо, нашедшее утерянную вещь (ст. 230–232 ГК). [221]В отношении же бесхозяйных недвижимых вещей ГК обязывает органы, осуществляющие государственную регистрацию права на недвижимое имущество, принять их на учет по заявлению органа местного самоуправления, на территории которого они находятся (ч. 3 ст. 225 ГК).

Таким образом, в отношении найденных движимых вещей (включая безнадзорных животных) ГК предоставляет нашедшему их лицу право хранить их у себя в течение шести месяцев с момента заявления о находке, пользоваться ими и даже распорядиться путем реализации (если найденная вещь является скоропортящейся или издержки по ее хранению несоизмеримо велики по сравнению с ее стоимостью), которому корреспондирует обязанность отвечать за утрату или повреждение найденной вещи либо возврат денег, вырученных от ее продажи (ст. 227, 230).

Чем же описанная ситуация отличается от вверения под отчет чужого имущества с наделением в его отношении определенными полномочиями, как минимум, по хранению? Пожалуй, только двумя обстоятельствами: способом переноса полномочий, каковым является traditio brevi manu , [222]и отсутствием уверенности в возможности обнаружения собственника. Поэтому цивилистическая доктрина с полным основанием относит сохранение находки и безнадзорных животных к разновидностям хранения, [223]специфичного лишь тем, что оно не возникает из договора, а существует в силу зак она , вследствие чего к данному обязательству применяются правила, относящиеся ко всем видам хранения (глава 47 ГК), если только законом не установлено иное (ст. 906 ГК).