Александр Чучаев - Государственные преступления в уголовном праве России в XX веке. Историко-правовые очерки

А.А. Пионтковский, как нам представляется, был несколько непоследователен. С одной стороны, пропаганду и агитацию он относил к соучастию в контрреволюционных преступлениях (к подстрекательству к совершению контрреволюционного преступления независимо от его результатов), с другой стороны, признавал их delictumsuegeneris, т. е. преступлением особого рода [103].

Подстрекателем по УК РСФСР считается лицо, которое склонило к совершению конкретного деяния; этим и отличаются агитация и пропаганда от соучастия в преступлении.

Согласно ст. 69 УК РСФСР указанное преступление заключалось в пропаганде и агитации, которые выражались в призыве к свержению власти Советов путем насильственных или изменнических действий, активного или пассивного противодействия Рабоче-Крестьянскому правительству либо массового невыполнения возлагаемых на граждан воинской или налоговых повинностей.

В литературе агитацию и пропаганду предлагалось различать, во-первых, по количеству выдвигаемых идей, во-вторых, числу лиц, которым они были адресованы. Под агитацией понималась деятельность, имевшая целью донести до масс (неопределенного круга лиц) одну или несколько идей; пропагандой – деятельность, имевшая целью донести до одного или нескольких лиц большое количество идей. «…Контрреволюционная пропаганда или агитация, содержащаяся в указанных в статье 69 призывах, охватывает как призывы (пропаганда) в устной или письменной форме, направленные к определенному ограниченному кругу лиц (индивидуальное подстрекательство), так и призывы (агитация), направленные к неопределенному кругу лиц. Таким образом, агитация и пропаганда охватывают всякое индивидуальное или массовое подстрекательство к учинению описанного в статье деяния. Агитация и пропаганда могут быть публичными и непубличными. Если агитация носит обычно публичный характер, то пропаганда носит обычно непубличный характер» [104]. В этом разъяснении наглядно проявилась противоречивость определения А.А. Пионтковским юридической природы антиреволюционной агитации и пропаганды.

К рассматриваемому преступлению близко примыкает деяние, предусмотренное ст. 70 УК РСФСР, согласно которой ответственность наступает за «пропаганду и агитацию в направлении помощи международной буржуазии, указанной в ст. 57…». Таким образом, в законе речь идет об активно борющейся международной буржуазии с идущей на смену капитализма коммунистической системой собственности. При этом действие закона не ограничивается только РСФСР, оно охватывает и другие страны, против которых ведется такая борьба. Сущность упоминаемой в ст. 70 УК РСФСР помощи не раскрывается, следовательно, можно предположить, что имеется в виду любая помощь международной буржуазии.

По ст. 72 УК РСФСР преследовались изготовление, хранение с целью распространения и распространение агитационной литературы контрреволюционного характера. Содержательно этот уголовно-правовой запрет примыкает к запрету, установленному ст. 69 УК РСФСР, они дополняют друг друга, поскольку агитация и пропаганда, по сути, немыслимы без соответствующего агитационного и пропагандистского материала.

Необходимо иметь в виду, что в законе говорится об изготовлении, хранении и распространении соответствующей литературы. Следовательно, автор последней не может признаваться субъектом рассматриваемого преступления; он подлежал ответственности по ст. 69 УК РСФСР за собственно контрреволюционные агитацию и пропаганду.

Преступление должно преследовать специальную цель – подрыв или ослабление власти Советов и Рабоче-Крестьянского правительства, при ее отсутствии действия не образуют контрреволюционного преступления.

Согласно ст. 73 УК РСФСР признаются преступными измышление и распространение в контрреволюционных целях ложных слухов или непроверенных сведений, могущих вызвать общественную панику, возбудить недоверие к власти или дискредитировать ее. Текст статьи, как нам представляется, сформулирован недостаточно корректно. Так, понятия «измышление» и «ложные слухи» являются тавтологичными, а измышление непроверенных сведений, пожалуй, вообще невозможно.

Судя по смыслу нормы, при распространении ложных слухов закон связывает ответственность с их авторством, тогда как при распространении непроверенных сведений, разумеется, этого не требуется.

Ложные слухи и непроверенные сведения должны обладать определенным свойством – быть способным вызвать общественную панику, возбудить недоверие к власти или дискредитировать ее, т. е. подорвать авторитет в глазах трудящихся.

В соответствии с ч. 2 ст. 73 УК РСФСР «при недоказанности контрреволюционности означенных действий наказание может быть понижено до трех месяцев принудительных работ».

Включение в систему государственных преступлений наряду с контрреволюционными преступлениями деяний, посягающих на порядок управления, в теории уголовного права оценивается неоднозначно. Так, ряд криминалистов высказали мнение, что к ним следует относить только контрреволюционные преступления [105]; представители другой позиции полагали целесообразным считать таковыми и преступления против порядка управления [106]. Мотивируя позицию законодателя, С.П. Ордынский пишет: «Предметом второго раздела главы первой УК являются преступления против порядка управления, против правильного функционирования органов управления подчиненного, т. е. такие преступления, которые, не посягая непосредственно на основы существующего государственного устройства и социального уклада, расстраивают или грозят расстроить подчиненный государственный аппарат. Этим признаком посягательства на органы подчиненного управления и отличаются деяния, описанные в данном разделе, от преступлений соседнего, первого раздела главы первой, т. е. от преступлений “контрреволюционных”, направленных против существующего государственного строя в его основах» [107].

Общее понятие преступлений против порядка управления содержится в ст. 74 УК РСФСР. Таковым признается «всякое деяние, направленное к нарушению правильного функционирования подчиненных органов управления или народного хозяйства, сопряженное с сопротивлением или неповиновением законам советской власти, с препятствованием деятельности ее органов и иными действиями, вызывающими ослабление силы и авторитета власти».

Социальная направленность объединяемых этой главой преступлений различная, они нарушают различные области общественных отношений. Объединяет их же, по мысли законодателя, то, что они так или иначе посягают на нормальную деятельность органов управления. Согласно общему понятию преступление против порядка управления не обязательно должно влечь нарушение порядка управления, достаточно, чтобы деяние было направлено на такое нарушение. Правда, в связи с его формулировкой возникает вопрос об определении употребленного термина «сопряженное». Слово «сопряженный» означает взаимно связанный, сопровождаемый [108]. Следовательно, исходя из значения данного термина, в законе указаны два взаимосвязанных деяния: первое направлено к нарушению правильного функционирования органов управления или народного хозяйства, второе – сопротивление или неповиновение законам советской власти, препятствование деятельности ее органов, иные действия. Причем следует заметить, в этом случае содержание первого деяния остается неясным.