Евгений Доля - Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности. Монография

Обязательными условиями допустимости доказательств в уголовном процессе являются известность их происхождения, возможность проверки и оценки в условиях гласного судопроизводства. Если доказательство не отвечает этим требованиям, оно не может быть признано допустимым и не должно использоваться в доказывании по уголовному делу.

О признании исключительной важности соблюдения требования допустимости для формирования доброкачественных судебных доказательств, соблюдения законности, обеспечения прав и законных интересов личности в уголовном процессе свидетельствует содержащийся в новой Конституции Российской Федерации запрет на использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50). Указанный запрет воспроизведен и конкретизирован в ч. 1 ст. 75 УПК РФ, в соответствии с которой доказательства, полученные с нарушением требований УПК, являются недопустимыми, не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ [74].

Учитывая значение правильного определения в законе требований, предъявляемых к содержанию и форме доказательств, принципиально важно было сохранить в ходе осуществляемой реформы уголовно-процессуального законодательства взгляд на доказательство как сведения о фактах, имеющих значение для уголовного дела, полученные из установленных в законе источников и в установленном законом порядке. Именно такое понимание доказательства выдержало проверку практикой, испытание временем.

Предпринимавшиеся в период подготовки УПК РФ попытки изменить, дополнить правовые требования, предъявляемые к содержанию и форме судебных доказательств, нельзя признать обоснованными и заслуживающими законодательного закрепления.

Например, трудно согласиться с трактовкой доказательства, содержащейся в проекте Общей части УПК РФ, подготовленном авторским коллективом под руководством С.А. Пашина [75]. В ст. 147, названной «Понятие доказательства», зафиксировано, что «Доказательствами являются любые законно полученные судом или стороной предметы, документы и другие материалы, использование которых в соответствии с положениями настоящего Кодекса допустимо для установления обстоятельств происшествия, а также иных имеющих значение при производстве по уголовному делу обстоятельств». Из приведенного текста видно, что вместо понятия «фактические данные» (сведения о фактах), закрепленного в действующем в то время законе (ч. 1 ст. 69 УПК РСФСР), предлагалось использовать словосочетание «предметы, документы и иные материалы».

Такое решение неверно в принципе. От того, что дознавателям, следователям, судьям (и иным субъектам, участвующим в доказывании) законом будет предписано рассматривать в качестве доказательств предметы, документы и другие материалы, они не перестанут в реальном процессе доказывания оперировать не чем иным, как сведениями о фактах и обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела. А именно: собирая доказательства, обнаруживать, рассматривать относимые к делу сведения и фиксировать их в соответствующих протоколах (при обнаружении фактов и обстоятельств, имеющих значение для дела, сведения о них также указываются в соответствующих протоколах); анализировать при проверке содержащиеся в доказательствах сведения и сопоставлять их с другими доказательствами; на основе сведений, почерпнутых из совокупности собранных и проверенных доказательств, делать выводы о наличии события преступления, лице, его совершившем, виновности этого лица и т. д. Другого не дано. Ибо в мышлении человека существуют, взаимодействуют, движутся не вещи, не предметы, а их образы, понятия, сведения о них [76].

Предлагаемое в ст. 147 определение исключает из понятия доказательства его содержание – относимые к делу фактические данные – и сводит понимание доказательства, по существу, лишь к его форме – допустимости (законности источника и способа собирания). Признавая значение требования допустимости для формирования доброкачественных доказательств, соблюдения в уголовном процессе прав и законных интересов личности, нельзя абсолютизировать форму доказательства, ибо это всегда происходит в ущерб его содержанию.

О том, что в рассматриваемом случае имеет место именно абсолютизация формы доказательства, придание требованию допустимости самодовлеющей роли, свидетельствует само содержание ст. 147. Она практически полностью посвящена регулированию требований, связанных с допустимостью использования предметов, документов и других материалов в качестве доказательств. Относимые к делу фактические данные (сведения о фактах), образующие содержание любого вида доказательств, в ней даже не упоминаются. В результате объективная связь фактических данных с преступлением, благодаря выявлению и использованию которой в процессе доказывания на практике только и представляется возможным устанавливать обстоятельства и факты, имеющие значение для правильного разрешения уголовного дела, в анализируемой статье отходит на второй план, затеняется.

Анализируя рассматриваемую статью, П.А. Лупинская обоснованно отмечала, что в ней из понятия доказательства исключен признак относимости, который поглощается таким признаком, как допустимость доказательства [77].

Критического отношения заслуживает и ч. 4 ст. 147, которая допускает в качестве доказательств результаты оперативно-розыскных мероприятий и частных следственных действий. Такое решение построено на отождествлении доказательств и указанных мероприятий и действий. Оно ведет к смешению данных видов деятельности, чревато нарушением прав и свобод граждан в уголовном судопроизводстве [78].

Практически всеми отмеченными выше недостатками страдает и нормативное определение понятия доказательства, содержащееся в рекомендательном законодательном акте – Модельном уголовно-процессуальном кодексе для государств – участников СНГ [79]. От предыдущего оно отличается тем, что в понятие доказательства кроме предметов и документов включены еще и сообщения (ч. 1, 3 ст. 142). Такое решение вносит в определение доказательства неопределенность, позволяя отнести к доказательствам любое сообщение, полученное стороной с соблюдением требований, установленных настоящим Кодексом. Следуя ему в качестве доказательств, необходимо будет признавать все сообщения, полученные в стадии возбуждения уголовного дела (ст. 220–223). Отсутствие в данном акте разъяснения понятия сообщения подтверждает обоснованность высказанных опасений.

Не нашло поддержки и предложение включить в понятие доказательства требование достоверности [80]. При таком подходе доказательства будут появляться в уголовном деле только при вынесении приговора, поскольку вопрос о достоверности всех и каждого доказательства окончательно решается именно в данный момент [81]. Но тогда возникает вопрос: а что же собирается, проверяется и оценивается органами расследования и судом до вынесения приговора? Правильно отмечал В.Я. Дорохов, что «понятие судебного доказательства как достоверно установленного факта делает ненужным само это понятие, как и всю теорию доказательств…» [82].