Наталья Качина - Уголовно-правовая охрана права на труд лиц, нуждающихся в повышенной социальной защите в связи с беременностью и воспитанием ребенка

По мнению А. И. Бойко, преступления, описанные в гл. 19 УК, нужно поделить на следующие группы: преступления против гражданских прав (ст. 136–139), преступления против политических прав (ст. 140–142, 144, 148, 149), преступления против экономических прав (ст. 143, 145), преступления против культурных прав (ст. 146, 147) 109, однако никак не связывает эту группировку с возможностью изменить название гл. 19 УК.

А. Н. Красиков предлагает данную главу назвать «Преступления против иных конституционных прав и свобод человека и гражданина», но для логической завершенности раздела «Преступления против личности» он рекомендует поменять местами гл. 19 с гл. 20 УК РФ «Преступления против прав семьи и несовершеннолетних», так как преступления главы 20, как он отмечает, также посягают на конституционные права – права несовершеннолетних и членов семейного союза. Вместе с тем ученый делит все преступления, содержащиеся в гл. 19, на группы в зависимости от того, какие права и свободы подвергаются преступному воздействию: первую группу составляют преступления, посягающие на гражданские права и свободы (ст. 136, 137, 138, 139, 140, 148 УК); вторую – преступления, посягающие на политические права и свободы (ст. 141, 142, 144, 149 УК); третью – преступления, посягающие на трудовые и иные права и свободы человека и гражданина (ст. 143, 145, 145 1,146, 147 УК) 110.

А. В. Серебренникова, как и указанные выше авторы, приходит к выводу о закрепленности норм, охраняющих конституционные права граждан, и в других главах УК 111, и констатирует «неудачность» названия гл. 19 УК 112. В свою очередь, она считает возможным назвать ее «Преступления против личных, политических и социально-экономических прав и свобод человека и гражданина» 113.

Определяя видовой объект гл. 19 УК, авторы принимают за основу классификацию, которая признается общепринятой специалистами как в области теории государства и права, так и конституционного права. В соответствии с ней права и свободы человека подразделяются на 1) личные (гражданские), 2) политические, 3) социально-экономические и 4) культурные. Как отмечает Н. И. Матузов, такое их деление проводится как в мировой юридической практике, так и в национальных правовых системах, в том числе российской. Правда, в настоящее время эту классификацию предлагают дополнить группами экологических и информационных прав 114.

Конечно же, любая классификация в определенной мере условна 115. Так, свобода слова – личное, индивидуальное право, и человек сам решает, как его использовать; но одновременно оно имеет общественно-политический характер: частные беседы не есть осуществление этого права. Равноправие, охраняемое ст. 136 УК РФ, тоже есть личное право, но вместе с тем оно носит и общественно-политический характер, поэтому некоторые авторы даже выделяют его в отдельную группу прав – такую, как «права и свободы, выражающие равноправие граждан» 116.

Общепринятая классификация основана на различиях сфер жизни общества, характере отношений, где используются те или иные права, и вытекает из международно-правовых документов, закрепляющих общепризнанные принципы и нормы или международные стандарты в области прав и свобод человека и гражданина, – Всеобщей декларации прав человека, Международного пакта о гражданских и политических правах, Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах. Как видно, указанная классификация определена уже в названиях этих документов.

Однако полного единства мнений авторов относительно классификации прав нет. Так, тот же Н. И. Матузов называет личные права наряду с гражданскими, т. е. как две самостоятельные группы прав 117, а в конституционно-правовой литературе выделяют только личные права, не именуя их гражданскими 118. Однако изучение литературы показывает, что большинство авторов действительно отождествляют личные права с гражданскими 119. Правильность этого отождествления подтверждается и Международным пактом о гражданских и политических правах, в котором личные права отнесены к гражданским.

Вторая группа прав – политические – выделяется всеми без исключения авторами и никаких разногласий по поводу ее «самостоятельности» и названия не вызывает.

Что касается третьей группы прав – социально-экономических 120, то, поскольку она, очевидно, имеет отношение к основному непосредственному объекту исследуемого нами преступления, рассмотрим ее подробнее. Дело в том, что в литературе по общей теории права эту группу нередко «разбивают», выделяя две самостоятельных группы прав – социальные и экономические 121. Обоснованно ли это?

Прежде всего нужно отметить, что, во-первых, «автономию» социальных и экономических прав отстаивают далеко не все специалисты в области общей теории права 122. Их неразрывность отстаивает такой известный в области исследования прав человека автор, как профессор Е. А. Лукашева 123. Она подчеркивает, что эти права касаются поддержания и нормативного закрепления социально-экономических условий жизни индивида, определяют положение человека в сфере труда и быта, занятости, благосостояния, социальной защищенности (т. е. распространяются на определенную – социально-экономическую – область жизни человека) 124.

Во-вторых, социальные и экономические права не разграничивают в конституционно-правовой литературе 125.

В-третьих, в административном праве специалисты, описывая функции современной исполнительной власти, выделяют единую социально-экономическую функцию 126.

В-четвертых, в трудовом праве обоснованно отмечают взаимосвязь социальной и экономической функций трудового законодательства, что находит выражение в закреплении в нем как условий труда работника, его оплаты и охраны, так и экономических возможностей работодателя 127.

Показательно, что сторонники разделения третьей группы прав на социальные и экономические расходятся во мнении, в какую из них следует отнести те или иные права. К примеру, В. М. Шафиров право на труд причисляет к группе экономических прав 128, а В. Д. Перевалов – к группе социальных 129, что, полагаем, убедительно доказывает неразрывность этих прав.

Приведем и важный правовой аргумент. Европейская социальная хартия, принятая Советом Европы в 1961 г. 130, относит к социальным почти все те права, которые сторонники разделения социальных и экономических прав причисляют исключительно к экономическим. Таким образом, нет никаких оснований отступать от объединения социальных и экономических прав и в уголовно-правовых исследованиях.

Итак, в соответствии с общепринятой классификацией, в гл. 19 УК РФ можно выделить следующие группы охраняемых прав (с учетом того, что включение того или иного права в определенную группу не бесспорно): личные (гражданские) права – нарушение равноправия (ст. 136), нарушение неприкосновенности частной жизни (ст. 137), нарушение тайны переписки (ст. 138), нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139), воспрепятствование осуществлению свободы совести (ст. 148), нарушение авторских и других прав (ст. 146, 147) 131; политические права – отказ в предоставлении информации (ст. 140), воспрепятствование осуществлению избирательных прав (ст. 141), нарушение порядка финансирования избирательной кампании кандидата, избирательного объединения, избирательного блока, деятельности инициативной группы по проведению референдума (ст. 141 1), фальсификация избирательных документов (ст. 142), фальсификация итогов голосования (ст. 142 1), воспрепятствование законной деятельности журналистов (ст. 144) и проведению собрания, митинга (ст. 149); социально-экономические права – нарушение правил охраны труда (ст. 143), необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины и женщины, имеющей ребенка в возрасте до трех лет (ст. 145), невыплата зарплаты (ст. 145 1). В связи с тем, что нормы гл. 19 УК не охраняют культурные права, соответствующей группы преступлений мы также не выделяем.