Максим Смоляров - Преступление и наказание в воззрениях отечественных исследователей в XVIII – начале XIX в.

При Анне Иоанновне общая политика по кодификации законодательства была продолжена. Императрица обратилась к обществу с призывом об оказании своеобразной помощи в кодификационной работе. 1 июля 1730 г. в свет выходит Указ императрицы, в котором она кратко описывает результаты работы предыдущих комиссий («Относительно Уложенья до сих пор ничего сделано. И мы, последуя нашего дяди намерению, милосердуя к верным подданным нашим, чтоб во всей нашей империи был суд равный и справедливый, повелеваем начатое Уложенье немедленно оканчивать и определить к тому добрых и знающих в делах людей по рассмотрению Сената, выбрав из шляхетства, и духовных и купечества, из которых духовным и купецким быть в то время, когда касающиеся к ним пункты слушаны будут; а чтоб поспешнее оканчивали, то, коль скоро которую главу окончат, слушать в Сенате всем собранием и, утвердя по крайнему рассуждению и подписав, взносить к нам, и, как от нас апробировано и подписано будет, тогда, напечатав, публиковать и по оным дела решать и так одну по другой главы к совершенству привесть» [78]), указывает на недостатки действующего законодательства и правоприменительной практики («бессовестные судьи, подбирая законы, решают дела крайне несправедливо»). В соответствии с указом начинается формирование еще одной Комиссии по составлению кодифицированного акта. Ждать выбранных депутатов, созванных при своем предшественнике, Анна Иоанновна не стала [79].

Идея кодификации при Анне Иоанновне происходила, исходя из предложения Петра I о восприятии иностранного законодательства на отечественной почве. Однако общество опять отреагировало крайне индифферентно к затее императрицы. Работа над Уложением в итоге была поручена только чиновникам, так как представители общественности в срок, предписанный Указом императрицы, в столицу не явились, а те, кто явились, были распущены по домам. Вплоть до 1735 г. комиссия занималась вопросами «вотчинной» и «судной» глав Уложения. Данные главы были составлены и внесены в Сенат, там их внимательно заслушали. Однако работа, по мнению законодателя, подвигалась чрезвычайно медленно [80]. В начале 1739 г. комиссия внесла в Сенат на рассмотрение окончательный вариант «вотчинной» главы, а в 1740 г. комиссия внесла проект «судной» главы. Однако из-за смерти Анны Иоанновны данные главы не были приняты. Работа комиссии приостановилась [81]. «Последние известия о комиссии относятся к концу 1744 году, после чего исчезает и формальное делопроизводство» [82].

Крупные работы по изменению законодательства при Елизавете Петровне начались с ее именного указа, изданного 12 декабря 1741 г. Данный указ провозгласил образование комиссии, состоящей из нескольких сенаторов и занимающейся вопросами «пересмотра указов и сделания реестра тем из них, которые должны быть «отставлены», как «с состоянием сего настоящего времени несходные и пользе государственной противные» [83]. К сожалению, результаты трудов комиссии современникам и нынешним исследователям пенитенциарного и уголовного законодательства практически неизвестны.

Факт отсутствия какого-либо практического результата констатировал еще граф Шувалов на заседании Сената 11 марта 1754 г.: «Для совершенного пресечения продолжительности судов нет другого способа, кроме указанного уже вашим императорским величеством, когда вы изволили подтвердить указы родителей своих и их преемников, а которые с настоящим временем не сходны, то повелели разобрать Сенату. Хотя мы разбором этих указов и занимаемся, но нельзя надеяться, чтоб мы удовлетворили желанию вашего императорского величества, если будем следовать принятому порядку, ибо никто из нас не посмеет сказать, чтоб он всякого департамента дела знал в такой же тонкости, как знают их служащие в тех местах, которые в совершенстве знают излишки и недостатки в указах, затрудняющие при решении дел. И потому каждое место должно разбирать указы, относящиеся к подведомственным ему делам, и, пока этого не будет, нельзя ожидать окончания Уложения, над которым велел работать Петр Великий, для которого при императрице Анне было собрано дворянство, но распущено, ибо не принесло никакой пользы. Ваше величество с начала своего государствования, тому уже 12 лет, как изволили приказать заняться этим делом; но, по несчастью нашему, мы не сподобились исполнить желание вашего величества: у нас нет законов, которые бы всем без излишку и недостатков ясны и понятны были, и верноподанные рабы ваши не могут пользоваться эти благополучием» [84].

В этот же день, следует отметить, вышел еще один Указ, посвященный созданию при Сенате новой специальной комиссии, занимающейся практически тем же кругом вопросов [85]. Комиссия распадалась на общую и частную, которые состояли при коллегиях. В составе Комиссии работали 8 человек, в том числе: генерал-майор Дивов, профессор Штрубе-де-Пирмонт, главный судья Судебного приказа Безобразов, Председательствующий Сената Глебов и другие [86]. Комиссия была наделена определенными правами: так, например, при составлении Уложения и разрешении вопросов, которые касались бы духовных лиц, члены Комиссии могли требовать от Синода обязательного присутствия «духовных персон» на своих заседаниях [87].

Был определен план работы, в соответствии с которым комиссия должна была составить четыре части Уложения: первая (30 глав) – судоустройство и судопроизводство, вторая (21 глава) – «гласит о таких правах, которые подданным в государстве по разному их состоянию персонально принадлежат», третья (23 главы) – «содержат в себе все то, что до движимого и недвижимого имущества и до разделения оного принадлежит…», четвертая (65 глав) – как производить розыск и «какие за разные злодейства и преступления казни, наказания и штрафы положены будут» [88]. Однако до апреля 1755 г. комиссия представила на рассмотрение Сената и императрицы только две части Уложения (первую и четвертую). Елизавета Петровна представленный Проект не утвердила. Крайне емко и подробно возможные причины отказа в утверждении Проекта формулирует Н.П. Загоскин: «Сперанский, граф Блудов, а за ним целый ряд наших историков-юристов полагают, что работы комиссии не получили Высочайшего утверждения потому, что в, «криминальной» части их была допущена ненавистная Императрице Елизавете смертная казнь; профессор В. Н. Латкин, не соглашается, впрочем, с этим мнением, предполагая, что причина неутверждения императрицею выработанного комиссией проекта лежит в нем самом – в его неудовлетворительности» [89].

Мы считаем, что причины отказа в утверждении Проекта, приведенные как Сперанским, так и В.Н. Латкиным имеют право на существование. Однако стоит помнить, что смертная казнь при Елизавете Петровне не отменялась полностью, а лишь была приостановлена. Позволим себе высказать и такую мысль, что отказ в утверждении Проекта был вызван еще и тем, что нормы представленного Проекта фактически разрешали проведение пытки в отношении подозреваемого (с точки зрения гуманизма – это было вообще недопустимо), да и идеологическое использование смертной казни в качестве основного вида наказания негативно сказалось бы на внешнеполитической позиции гуманной императрицы.