Сергей Маликов - Сроки испытания в уголовном праве России. Монография

регулятивная (определить темпоральные границы возникновения, изменения и прекращения правовых отношений);

охранительная (нормативная фиксация ограничения темпорального усмотрения субъекта);

идеологическая (заключается в накоплении знаний о применении временных характеристик);

прогностическая (возможности для субъекта права на основе обобщенных представлений о юридически значимых сторонах времени предвидеть возможные состояния правовых отношений) 117.

К таким категориям, в частности в рамках уголовного права, Е. Ю. Догадайло относит время совершения преступления. В то же время ее выводы имеют противоречивый характер: утверждая, что темпоральные функциональные категории должны быть универсальными для многих отраслей права, она одновременно указывает, что время совершения преступления – универсальная категория в рамках уголовного права.

Представляется, рассматриваемые категории могут иметь внутриотраслевой характер, реализуя специфические функции. В уголовном праве можно выделить две такие категории – время совершения преступления и время реализации уголовной ответственности. При этом каждая из них обладает своим внутривидовым понятийным рядом, включающим темпоральные аспекты. Дополнительная роль заключается в интеграции форм проявления времени в уголовном праве для возможности комплексного анализа.

Так, время совершения преступления формализуется в понятиях:

– действия уголовного закона во времени;

– единичного преступления (конструирование продолжаемых и длящихся общественно опасных деяний);

– состава преступления (в части формирования конструкции объективной стороны, связанной с установлением момента окончания деяния);

– обстоятельств времени (конституирования их в качестве криминообразующего признака).

Время реализации уголовной ответственности в свою очередь формализуется в понятиях:

– наказания (в части, касающейся его продолжительности, сроков);

– освобождения от уголовной ответственности (целесообразности применения репрессивных мер после истечения определенного времени – давности);

– освобождения от наказания (в качестве поощрительной меры – отбытие минимально установленного срока наказания, досрочное снятие судимости; а также для проверки обоснованности освобождения лица от реального отбывания назначенного наказания – испытательный срок при условном осуждении);

– амнистии, помилования и судимости (в качестве мер поощрения – досрочное снятие судимости, сокращение сроков отбывания наказания и для закрепления результатов исправления – срок судимости).

Как отмечалось, выделение указанных категорий предопределяется функциями, реализуемыми ими в рамках отрасли права – регулятивной, охранительной, идеологической и прогностической – посредством категорий «время совершения преступления» (1) и «время реализации уголовной ответственности» (2). Следует также учитывать и то, что эти категории генетически связаны, как преступление и наказание, ряд функций первой категории соприкасается с функциями второй, и наоборот. Тем не менее в правовом механизме можно выделить и те роли, которые могут их разграничить. В частности:

– определяются темпоральные границы возникновения, изменения и прекращения правовых отношений, связанных с совершением преступления путем закрепления правила о наказуемости деяний, запрет на совершение которого действовал в момент совершения преступления, применения положений об обратной силе закона или его ультра- и ретроактивности; характеризуют уровень и степень общественной опасности деяний (1); очерчиваются рамки реализации уголовной ответственности моментами совершения преступления и аннулирования судимости, в пределах которого происходит корректировка длительности испытания или наказания (2);

– для субъекта права устанавливаются жесткие нормативные ограничения временного характера по моменту окончания длящихся, продолжаемых, материальных, формальных, усеченных составов преступлений и составов реальной опасности, а также по учету временных параметров, являющихся криминообразующими, в целях адекватного правоприменения (1); фиксируются ограничения по выбору продолжительности наказания, его дальнейшей корректировки и периодов, после которого последствия осуждения аннулируются (2);

– аккумулируются знания и практика о применении составов преступлений, конструкция которых включает обстоятельства времени или деяние имеет сложный характер (1); исследуется целесообразность установления/изменения сроков наказания определенной продолжительности, выявляются минимальные и максимальные периоды для освобождения от уголовной ответственности и наказания и др. (2).

При этом публичность уголовного права и пристальное внимание к вопросам ответственности со стороны населения обусловливают особую политическую функцию выделенных категорий. В большей степени это свойственно «времени реализации уголовной ответственности», поскольку противодействие преступности с помощью уголовного наказания исторически имело разную степень эффективности под воздействием существенно меняющейся уголовной политики.

Кратко поясним сказанное. Современная уголовная политика в настоящее время находится в поиске адекватных моделей воздействия на преступность. Я. И. Гилинский признает наличие кризиса современного наказания. Он проявляется, во-первых, в том, что после Второй мировой войны во всем мире наблюдается рост преступности, несмотря на все усилия правоохранительных органов. Во-вторых, человечество перепробовало все возможные виды уголовной репрессии без видимых результатов. В-третьих, как показывают исследования, уровень рецидива относительно стабилен для каждой конкретной страны и не снижается, что свидетельствует о неэффективности специальной превенции. В-четвертых, по мнению психологов, длительное (свыше 5–6 лет) нахождение в местах лишения свободы приводит к необратимым изменениям психики человека, происходит его криминальная профессионализация.

Мировое криминологическое сообщество, таким образом, выступает против смертной казни; за минимизацию лишения свободы и допустимость ее применения только за тяжкие насильственные преступления и только в отношении совершеннолетних преступников; за расширение сферы деятельности «восстановительной юстиции» («restorative justice») и ювенальной юстиции; за приоритет превенции и службы пробации; внедрение практики медиации и др. 118

Анализ современной российской научной литературы, посвященной вопросам наказания и уголовной политики, также подтверждает растерянность отечественных ученых перед происходящими переменами. Однако общие закономерности в их взглядах на текущее состояние дел прослеживаются весьма четко.