Коллектив авторов - Принцип формального равенства и взаимное признание права. Коллективная монография

Следует заметить, что конфликтность между правопорядками разных уровней имманентна самой тенденции интернационализации правового регулирования. Любой наднациональный или международный (универсальный или региональный) правопорядок потенциально может вступать в противоречие с интегрированными в его рамках национальными правопорядками, ведь, собственно, данный наднациональный или международный правопорядок и создается в целях гармонизации изначально различных национальных правовых систем.

При этом достигаемая гармонизация различных правопорядков вносит в них элемент рассогласованности. Это является результатом более тесного и активного их взаимодействия, в результате чего разные правовые традиции начинают проникать друг в друга. Восприятие институтов и норм других систем порождает «структурные напряженности». Особенно наглядно это проявляется в Европейском союзе. Право ЕС включается в национальные правовые системы государств-членов, но во многом остается там «инородным телом», своего рода «островом» в традиционных отраслях права, которые становятся некогерентными из-за наличия норм, расходящихся по содержанию и направленности регулирования с принципами, изначально заложенными в их основу. В частности многочисленные директивы и регламенты ЕС, направленные на защиту прав потребителей, во многих странах (прежде всего в Великобритании) соседствуют с традиционными институтами договорного права, базирующимися на принципах либерализма. Включение норм европейского права в национальные правопорядки часто носит формальный характер без каких-либо попыток интегрировать их с нормами внутреннего права в единое целое 120.

Дезинтеграцию в национальные правовые системы привносит и так называемая приватизация права. Многие отношения сегодня оказываются все менее подверженными государственному воздействию и упорядочиваются посредством самоорганизации их участников. Поскольку прежде всего это касается тех сфер деятельности, которые носят трансграничный характер (например, Интернета, транснациональных корпораций), то соответствующее регулирование осуществляется на международном уровне ( lex mercatoria , различные Кодексы поведения и стандарты регулирования). Будучи формально подчинены национальным правопорядкам, субъекты такой деятельности сообразуют ее не только (и не столько) с внутригосударственным законодательством, но и (в большей мере) с транснациональным регулированием, представленным правилами, которые разработаны достаточно узким кругом экспертов и поддерживаются благодаря заинтересованности участников данных отношений. В глобальном масштабе формируется целая сеть таких «частных правопорядков». Национальные государства вынуждены считаться с ними и в ряде случае обеспечивать реализацию соответствущих правил мерами государственного принуждения.

Показательным примером является практика «удобного флага», когда государство предлагает услуги по регистрации морских судов, принадлежащих другим странам, под своим флагом с целью снижения издержек международного мореплавания. Фактически регистрация судов осуществляется частными компаниями, обычно находящимися за пределами государства, предоставляющего флаг. Такие компании объединяются в международные ассоциации, которые вырабатывают общие правила регистрации судов и стандарты безопасности, согласовывают с международными объединениями профсоюзов моряков условия найма команды. Они также сотрудничают с администрациями портов различных государств и координируют с ними системы проверки соблюдения международных стандартов, ведение компьютерных баз данных и применение санкций в виде задержания судов. Таким образом, мореходные качества судов и условия найма команды определяются различными регулирующими органами – публичными и частными, национальными и международными. Ни один из них не имеет безусловной юрисдикции, но администрация порта может применить за нарушение установленных правил предельную санкцию в виде задержания судна 121.

Таким образом, внутреннее право, так сказать, государственного происхождения действует наряду с правилами, установленными различными частными организациями, как национальными, так и транснациональными. Государство вынуждено учитывать их регулирующее воздействие, а иногда и обеспечивать его, располагая при этом достаточно ограниченными возможностями влияния на содержание воздействия, – прежде всего, конечно, когда речь идет о правилах, создаваемых различными транснациональными корпорациями, международными экспертными сообществами, неправительственными организациями и т. п.

Происходит постепенное «размывание» различий между частным и публичным правом. С одной стороны, государство активно вторгается в частноправовую сферу посредством ограничения действия принципа свободы договора. В целях защиты «слабой стороны» отношений государство устанавливает все больше императивных требований, оставляя все меньше пространства для договорного регулирования. В результате отрасли права, традиционно считавшиеся частными, приобретают частно-публичный или публично-частный характер. Вначале так получилось с трудовым правом, заместившим частноправовой институт личного найма, затем – с жилищным, а постепенно под лозунгом «защиты прав потребителей» (как «слабой стороны» отношений) публично-правовые начала укоренились во всех институтах частного права, принцип свободы договора во многом превратился в фикцию, а соответствующее регулирование утратило частноправовой характер.

С другой стороны, типичное для частного права договорное регулирование начинает проникать в публичную сферу. Таким образом, все чаще выстраиваются отношения между органами власти, ответственными за предоставление населению публичных услуг, и частными организациями (фирмами, компаниями), которые на основе соответствующих договоров фактически эти услуги предоставляют 122. Более того, эти частные организации (их объединения) начинают самостоятельно регулировать порядок предоставления соответствующих публичных услуг. Такое регулирование действует наряду с государственным (которое становится все более фрагментированным) и образует так называемое мягкое право ( soft law ) 123.

Формально не являясь обязательными, нормы мягкого права оказывают на соответствующие отношения реальное (и часто определяющее) регулятивное воздействие 124. Данный термин изначально возник для обозначения инструментов гармонизации законодательства государств – членов ЕС в тех областях сотрудничества, которые не были охвачены правом ЕС, имеющим прямое действие (так называемый открытый метод координации) 125, и ряда положений международного права, содержащихся в резолюциях, рекомендациях и коммюнике различных международных организаций, в разнообразных стандартах надлежащего поведения, Кодексах лучшей практики и т. п. 126Мягкое право известно как в международном публичном, так и международном частном праве 127– в частности, к мягкому праву принято относить lex mercatoria 128. Позднее данный термин стал использоваться и применительно к внутригосударственному регулированию. Следование нормам указанного права обеспечивается благодаря взаимной заинтересованности в их соблюдении, а также за счет различных форм социального давления, осуществляемого участниками соответствующих отношений (например, мониторинг состояния дел, репутационная ответственность и т. п.). Эти формы социального давления институционализированы (в регулярных предоставлениях отчетов, формировании «черных списков»), но напрямую не сопряжены с государственным принуждением, хотя нередко оказываются не менее действенными, чем оно 129.