Татьяна Долголенко - Преступления против жизни и здоровья. Учебное пособие

По приговору Ставропольского краевого суда Т. осужден по ч. 1 ст. 222 УК РФ к двум годам лишения свободы, по ч. 3 ст. 30, п. «е», «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ – к девяти годам лишения свободы, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний – к десяти годам лишения свободы.

Судебная коллегия удовлетворила кассационную жалобу осужденного, приговор изменила и указала в определении, что, признавая Т. виновным в покушении на убийство Б., суд отметил в приговоре, что тот действовал с прямым умыслом на убийство потерпевшего общеопасным способом, бросив гранату перед Б. на землю.

Между тем вывод суда о наличии у Т. прямого умысла на причинение смерти Б. с достоверностью не подтверждается собранными по делу доказательствами.

Сам осужденный как на предварительном следствии, так и в судебном заседании утверждал, что убивать никого не собирался, гранату принес для того, чтобы напугать М., бросил ее в сторону, так как взрыватель сработал у него в руке.

Из показаний потерпевшего Б., данных в ходе предварительного следствия, видно, что он, увидев в руках у Т. гранату, подошел к нему, взял за руку, стал успокаивать и отводить в сторону от кафе. Расстояние между ними было около одного метра, когда Т. бросил гранату вперед под ноги.

Из показаний потерпевшего нельзя сделать вывод о том, что гранату Т. бросил под ноги ему, Б. Шли они, как видно из показаний Б., рядом.

В судебном заседании Б. вообще не упомянул о каких-либо действиях, которые бы свидетельствовали об умысле Т. на причинение ему смерти.

Более того, Б. опроверг на предварительном следствии свои показания о том, что Т. якобы высказывал угрозы взорвать его и его кафе, заявив, что эти показания он дал на предварительном следствии под впечатлением происшедшего.

При таких обстоятельствах у суда не было достаточных оснований считать, что осужденный действовал с прямым умыслом на причинение смерти потерпевшему.

Как видно из показаний Т., он умышленно привел гранату в боевое положение: вкрутил в нее взрыватель и выдернул чеку.

О том, что осужденный умышленно произвел взрыв, действуя из хулиганских побуждений, свидетельствует и его поведение после взрыва, когда он, видя, что в результате взрыва Б. и другим лицам причинены легкие ранения, заявил, как это следует из показаний свидетеля Рамазанова: «Видели, кто я такой?».

Все вышеприведенные обстоятельства дают основание считать, что умысел Т. был направлен на совершение хулиганских действий с применением гранаты, и к последствиям своих действий он относился безразлично. Бесспорных доказательств того, что Т. желал наступления смерти Б., в материалах дела нет, поэтому действия осужденного Коллегия переквалифицировала на ч. 1 ст. 213 (п. «а» ч. 1 ст. 213) УК РФ, по которой назначила наказание в виде четырех лет лишения свободы.

Если же в результате применения такого способа убийства двух и более лиц создается реальная угроза для жизни хотя бы одного постороннего лица (лишение жизни которого не входило в первоначальный умысел виновного), то содеянное требует квалификации и по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, и по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ 35.

Если в результате применения общеопасного способа для убийства конкретного лица был причинен вред здоровью других лиц, то помимо п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ применяются статьи УК, предусматривающие ответственность за умышленное причинение вреда здоровью.

Так, в кассационном определении Верховного Суда РФ от 08.12.2005 указывается, что «с учетом наличия у К. умысла на убийство Р., пассажира «мерседеса», и причинения двух пулевых ранений его водителю У. суд пришел к правильному выводу о покушении на убийство Р. общеопасным способом». Виновный К. произвел восемь выстрелов из пистолета в «мерседес», стоящий на обочине в колонне машин на центральной улице г. Новосибирска в дневное время суток. От его выстрелов могли пострадать и прохожие. Кроме того, имея умысел на убийство Р., виновный К. не мог не видеть находившегося водителя У., которому был причинен вред здоровью средней тяжести. Суд пришел к обоснованному выводу о том, что действия К. правильно квалифицированы по ч. 3 ст. 30 и п. «е» ч. 2 ст. 105; ч. 1 ст. 112 УК РФ 36.

Убийство по мотиву кровной мести (п. «е¹» ч. 2 ст. 105 УК РФ).С полным основанием следует отнести это убийство к убийствам, повышенная общественная опасность которых связана с объективной стороной этого преступления, что и было сделано законодателем. Конструктивными признаками этого убийства являются наличие обычая кровной мести и мотива кровной мести.

Данное убийство связано с исполнением существующего у некоторых народов Закавказья и Северного Кавказа (Дагестан, Ингушетия, Чечня, Кабардино-Балкария) обычая кровной мести, который может быть совершен через многие годы после возникновения повода к нему и порождает обязанность совершения еще одного убийства. Кровная месть не знает сроков давности. В истории известен случай, когда вражда между родами, возникшая в результате убийства одного человека, длилась 18 лет. За этот срок в результате вражды погибло 180 человек. Вполне обоснованно законодатель выделил этот состав убийства из п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, где он раннее располагался, подчеркнув повышенную общественную опасность, обусловленную самим мотивом кровной мести. Но мотив кровной мести может быть обусловлен лишь обычаем кровной мести.

Субъектом этого преступления может быть физическое вменяемое лицо как мужского, так и женского пола, достигшее 14-летнего возраста, принадлежащее к той группе населения, независимо от национальности, где признается кровная месть как обычай, и руководствующееся этим обычаем при совершении убийства. Следует согласиться с А. Н. Поповым, который считает, «что следование обычаю кровной мести определяется не генами и кровью, а окружением и условиями воспитания». Поэтому русский, проживающий много лет в ингушском ауле и усвоивший горский обычай, может придерживаться обычая кровной мести, а ингуш, проживший всю жизнь на Дальнем Востоке, может кровную месть и не признавать 37. Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом и мотивом кровной мести. Для квалификации убийства по п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ не имеет значения, было ли совершено преступление на территории проживания людей, придерживающихся данного обычая, или же за ее пределами. Потерпевшим может быть любое лицо независимо от национальной принадлежности.

Убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ).В п. «н» ст. 102 УК РСФСР 1960 г. говорилось лишь об убийстве, совершенном по предварительному сговору группой лиц. Повышенная общественная опасность этого убийства по УК РФ обосновывается значительным снижением возможности потерпевшего противостоять виновным и защитить свою жизнь, а также существенным облегчением совершения убийства при любой из названных форм соучастия. Статья 35 УК РФ раскрывает признаки этих форм соучастия. Для группы лиц так же, как для группы лиц по предварительному сговору, характерным является то, что два лица являются соисполнителями и каждый из них выполняет часть объективной стороны преступления. Отличие между ними следует проводить по наличию предварительного сговора и моменту присоединения к совершению преступления. Убийство, совершенное группой лиц, имеется в том случае, когда между соисполнителями отсутствовал сговор до начала выполнения действий, направленных на лишение жизни человека. Присоединиться к такому убийству соисполнитель может до момента наступления смерти. Для квалификации содеянного по данному признаку с субъективной стороны достаточно того, что субъект понимает, что он не один участвует в причинении смерти потерпевшему.