Александр Чумаков - Глобализация. Контуры целостного мира. 2-е издание

А если представим себе совсем уж невероятную картину, например то, что этот человек никогда не видел не только солнца, но и даже дневного света, пребывая до этого всю жизнь, например, где-то в подземелье. Что может сказать он относительно случившихся перемен? Сумеет ли он объяснить, по крайней мере, достаточно быстро, как на место ночи пришел день, какие моменты и этапы сопутствовали становлению дня и т. д.? То же самое можно сказать и о тех, кто, уснув поздно вечером, открыл глаза лишь поутру. А их, как правило, всегда большинство, и, постепенно отходя ото сна, они с большим трудом и не сразу приходят к осознанию новой ситуации, но именно их то позиция и выражает массовое, общественное сознание.

Ниже мы еще не раз столкнемся с этим эффектом позднего восприятия , когда обратимся к генезису процессов глобализации и последствиям, которые они вызывают, а также увидим, как недооценка данного явления может лежать в основе того, что следствие начинает ошибочно восприниматься как причина , тогда как истинные причины выглядят следствиями .

Нужно отметить, что рассмотренный эффект позднего восприятия находится в тесной связи с принципом дисплея , так как повышенное внимание к какой то одной проблеме или ограниченному кругу вопросов оставляет как бы в тени другие темы и проблемы, которые должны достаточно сильно обостриться, чтобы вызвать к себе первостепенный интерес. Но, будучи открытыми в результате «позднего восприятия», новые факты и явления вытесняют с «экрана» сознания прежние темы и, в свою очередь, затеняют остальную проблематику.

Обратим внимание и на такое обстоятельство, имеющее важное значение в данном исследовании, как необходимость наглядно иллюстрировать, схематизировать подвижные динамические процессы .

В стремлении лучше понять историю и сопутствующие ей события, процессы, изменения, трансформации обычно прибегают к ее реконструкции, используя, как правило, всевозможные схемы, упрощения, мысленное разбиение непрерывного процесса на части и т. п. То же происходит, когда обращаются к истории или к будущему науки, техники, взаимодействию природы и общества, становлению каких либо иных процессов, а именно – прибегают к различного рода градациям, выделяя в них те или иные этапы, фазы, стадии, ступени, уровни, периоды, эпохи . Однако обычно мало кто аргументирует, почему предпочтение отдается какой то конкретной градации и на каком основании выделяются одни и остаются без внимания другие факты и события. Иначе говоря, редко уделяется должное внимания тому, чтобы пояснить, какие основания деления лежат в основе предлагаемой классификации, градации, периодизации и т. п. В итоге сплошь и рядом – нагромождение всевозможных «переходов» и революций, типов цивилизаций, различных эпох, периодов, наконец, глобализаций, разобраться в которых подчас не представляется возможным, потому что отсутствуют указания на основания их выделения, но зато, как правило, всегда просматриваются субъективные оценки и предпочтения соответствующего автора.

Важно иметь в виду и то, что, предлагая какую либо схематизацию, выделяя в историческом процессе различные этапы, периоды, поворотные пункты, тем самым предпринимают попытку реконструировать, систематизировать, соотнести и упорядочить исторические события, которые на самом деле могут существенно отличаться от предлагаемых схем. Другими словами, здесь важно проводить различие между тем, «что случилось» и «рассказом о том, что случилось», ибо одни и те же события могут быть рассмотрены также и с другой стороны, в оригинальном ракурсе, с акцентом на другие обстоятельства. При этом иная периодизация или новая схема выглядит, как правило, иначе, чем уже имеющиеся, и зачастую не решает прежних задач. Тем не менее она может оказаться не менее ценной, ибо с новой точки зрения нередко открываются и новые подходы, и принципиально иное видение старых проблем, что, в свою очередь, может позволить изменить или скорректировать устоявшиеся представления и открыть возможности для решения как прежних, так и новых задач.

Итак, к любой схеме, периодизации, выделению этапов, как и ко всякому иному, методологически оправданному упрощению, следует относиться с известной долей условности, понимая, что живой исторический процесс на самом деле всегда гораздо более сложное явление, чем это можно изобразить на схеме, в таблицах, графиках, на оси координат и т. п.

Наконец, последнее, о чем следовало бы сказать в методологических замечаниях и что вызывает споры даже у серьезных специалистов: что появилось раньше – глобализация или глобальные проблемы? «Очевидность» ответа для некоторых заключается в следующем: о глобальных проблемах много было сказано и написано задолго до того, как появился термин «глобализация». Отсюда делается соответствующий вывод – глобальные проблемы предшествовали глобализации. Однако это весьма напоминает одну из знаменитых апорий древнегреческого философа Зенона Элейского «Пшеничное зерно», где он показал, как наши чувства могут обманывать нас, в то время как разум выводит на путь истинный [13] Суть данного противоречия состоит в том, что, когда падает одно зерно, мы не слышим звука, но когда высыпают целый мешок зерна, звук слышен хорошо. Отсюда Зенон сделал вывод, что чувства в познании менее достоверны, чем разум, ибо могут обманывать нас, тогда как разум является орудием достижения истины, которая доступна только мышлению. .

У других данная проблема ассоциируется со знаменитым риторическим вопросом – что появилось прежде – яйцо или курица? При этом обычно подразумевается, что здесь нет решения. И действительно, непосредственно в такой постановке вопроса, т. е. прямо, «в лоб», эта проблема решения не имеет. Ларчик, как мне представляется, открывается просто, если посмотреть на поставленный вопрос несколько иначе, точнее, не так буквально, как это делают обычно, мысленно переходя от курицы к яйцу, от яйца к курице, снова к яйцу… и так до бесконечности.

Для начала нужно увидеть данный вопрос не в плоскости, а в объеме (можно сказать и по-другому – не в одной плоскости, а сразу в двух, в которых он реально и существует). Так, его с полным основанием можно адресовать к конкретным курам и яйцам. И в этом случае получим вполне конкретный ответ для каждого конкретного случая, ибо всякой реальной курице предшествовало абсолютно точно установленное яйцо, в то время как любому отдельно взятому куриному яйцу предшествовала вполне определенная курица. При таком повороте дела все встает на свои места и проблема перестает существовать.