Никита Лютов - Эффективность норм международного трудового права. Монография

Попытка рассматривать нормы jus cogens с сугубо формальных позиций заранее обречена на провал. Прежде всего, непонятно, что за субъект права – «международное сообщество государств в целом», о котором идет речь как о правотворце в данном случае. Как справедливо указывал Г. М. Даниленко, «…с теоретической точки зрения остается неясным, как международное сообщество, у которого нет никакой законодательной власти, может определять принципы, налагающие обязательства на всех его членов»164.

Кроме того, не существует ни одной международной правовой нормы, которая была бы принята в качестве обязательной всеми без исключения государствами мира. Единогласное принятие нормы jus cogens не имелось в виду при формулировании текста Венской конвенции 1969 г. Как указывал председатель редакционного комитета, действовавшего при подготовке Конвенции, слова «в целом» были добавлены как раз для избежания ситуации, когда одно государство смогло бы налагать вето на установление нормы jus cogens 165. Но и говорить о каком-либо кворуме, необходимом для принятия нормы «международным сообществом» также не приходится. Н. В. Витрук считает166, что даже универсальное признание какой-либо нормы (т. е. подавляющим большинством государств) не порождает обязанности государства соблюдать ее, если эта норма не нашла отражения во внутреннем праве, в акте ратификации или государственном договоре. Это мнение разделяет и М. В. Баглай167.

М. В. Лушникова выделяет три признака, которым должны соответствовать нормы МТП для признания их в качестве норм jus cogens: а) легальное закрепление в международно-правовых источниках; б) признание международным сообществом в целом; в) императивность (обязательность) и обеспеченность международно-правовыми гарантиями168. Первый из этих признаков бесспорным назвать трудно, хотя он разделяется и некоторыми другими специалистами по трудовому праву169. Поскольку нормы jus cogens по своей природе не могут быть сведены к позитивному праву (см. об этом выше) и имеют преимущество перед основными источниками международного права, включая и общие принципы права, и международные договоры, и обычаи170, вряд ли можно говорить о необходимости легитимации вышестоящего источника права в нижестоящем. А. Л. Козик, К. Л. Томашевский и Е. А. Волк расширяют171 перечень признаков, которым должны отвечать нормы jus cogens в МТП, а требование, касающееся закрепления в международных правовых актах, уточняют, говоря о том, что речь должна идти об уставных документах и декларациях универсальных международных организаций. Поскольку уставы международных организаций все равно представляют собой один из видов международных договоров, думается, что к этому требованию применимы те же самые возражения.

Когда речь идет о нормах jus cogens, возникает вопрос о фундаментальной теоретической дискуссии сторонников естественного и позитивного права, о которой говорилось выше172. Сторонник естественноправового подхода – М. В. Баглай – пишет173, что многие исследователи задаются вопросом, существуют ли вообще «общепризнанные нормы и принципы международного права», а если существуют, то каково их содержание? И сам воздерживается от ответа на этот вопрос. Отсутствие четкого перечня норм jus cogens не случайно. Еще в начале XX в. Л. С. Таль писал, что общепризнанного и бесспорного критерия для выделения таких норм не существует «. ни в науке, ни в положительном праве, и об этом не приходится жалеть. Общественная оценка охраняемых законом интересов меняется в зависимости от экономических, политических и других условий и от культурного уровня. Представления о публичном порядке, о добрых нравах (благочинии) и других постулатах, с которыми органы государства и частные лица должны согласовывать свои действия, отнюдь не одинаковы в различные эпохи и на различных ступенях правовой культуры»174. Аргументация противников признания общепризнанных принципов международного права в качестве источников права была обобщена Г. И. Тункиным и сводится к тому, что такие принципы возможны лишь в хорошо организованной и эффективной правовой системе, а поскольку международное право такой системой не является, то и существование таких общих принципов невозможно175. Тем не менее, точка зрения176 о невозможности существования норм jus cogens в современном международном праве относится к маргинальным. Однако некоторые государства не признают за собою каких-либо правовых обязательств помимо непосредственно принятых ими в результате акта ратификации международного договора177.

Можно ли говорить о том, что нормы jus cogens существуют и в МТП? В отношении существования норм jus cogens в трудовом праве и в МТП высказываются разные мнения.

Прежде всего, необходимо выяснить, считает ли самая авторитетная в мире международная организация, занимающаяся вопросами МТП, – МОТ – какие-либо из международных норм нормами jus cogens. C первого взгляда на принятую в рамках МОТ Декларацию 1998 г. об основополагающих принципах и правах в сфере труда кажется, что к таковым МОТ относит четыре принципа и права, закрепленные в этой Декларации178. Однако это не совсем так. В ст. 1 Декларации МОТ 1998 г. указывается, что свободно вступая в МОТ, все государства-члены признали принципы и права, закрепленные в Уставе МОТ и в Филадельфийской декларации МОТ179, а также что эти принципы и права получили свое выражение и развитие в форме конкретных прав и обязательств в конвенциях, признанных в качестве основополагающих (фундаментальных) как в самой Организации, так и за ее пределами180. В Декларации МОТ 1998 г. говорится о том, что все государства-члены, даже если они не ратифицировали указанные конвенции, имеют обязательство, вытекающее из самого факта их членства в Организации, соблюдать, содействовать применению и претворять в жизнь добросовестно в соответствии с Уставом принципы, касающиеся основополагающих прав. Следует иметь в виду, что МОТ не признает нормами jus cogens восемь основополагающих конвенций, а говорит о применении вне зависимости от ратификации закрепленных в них принципов. Из текста Декларации МОТ 1998 г. следует, что основополагающие принципы должны соблюдаться вне зависимости от факта ратификации не потому что они признаются МОТ в качестве jus cogens, а потому что государства-участники МОТ присоединились к Уставу МОТ и, соответственно, к Филадельфийской декларации 1944 г., в которых, якобы, содержатся перечисленные принципы и права. Из этого же исходят и контрольные органы МОТ при рассмотрении жалоб, касающихся основополагающих принципов181. Однако в Уставе и Филадельфийской декларации 1944 г. нет такого же ясного и недвусмысленного перечня основополагающих прав как тот, что содержится в Декларации 1998 г. В качестве базовых принципов в Филадельфийской декларации провозглашается, что: а) труд не является товаром; б) свобода слова и профсоюзной деятельности является необходимым условием постоянного прогресса; в) нищета в любом месте является угрозой для общего благосостояния; и г) борьба с нуждой должна вестись с неослабевающей силой в каждом государстве и путем постоянных и объединенных международных усилий, при которых представители рабочих и предпринимателей, пользующиеся равными правами с представителями правительств, присоединятся к ним в свободном обсуждении и принятии демократических решений в целях содействия общему благосостоянию182. Кроме того, в статье II приводятся пять заявлений МКТ, делающихся на основе положения Устава о том, что всеобщий и прочный мир может быть основан только на социальной справедливости. Среди этих заявлений, которые тоже можно отнести к принципам, содержится упоминание о необходимости предоставления равных возможностей, что можно толковать как запрет дискриминации в области труда и занятий. Помимо этого, в статье III перечисляются цели МОТ, которые осуществляются путем содействия принятию странами мира соответствующих этим целям программ. Данные цели уже вряд ли можно отнести к основополагающим принципам, поскольку они касаются деятельности самой МОТ, а не обязанностей государств, о которых упоминается в Декларации 1998 г. В преамбуле к Уставу МОТ, где говорится о целях, для которых создается МОТ, помимо прочих целей указывается на обеспечение равной оплаты за равный труд (один из элементов запрета дискриминации), на необходимость защиты детей и подростков (можно толковать как запрет детского труда) и на обеспечение принципа свободы объединения.