Мурад Мусаев - Защита жертв преступлений

Это заявление Президента имеет прямое отношение к формированию уголовной политики, однако возникают сомнения в обоснованности отдельных высказанных им положений. Обратимся в этой связи к действующему УК РФ. Статья 64 УК предусматривает возможность назначения судом более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление. Её ч. 1 гласит: «При наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, его поведением во время или после совершения преступления, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, а равно при активном содействии участника группового преступления раскрытию этого преступления наказание может быть назначено ниже низшего предела, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса, или суд может назначить более мягкий вид наказания, чем предусмотрен этой статьей, или не применить дополнительный вид наказания, предусмотренный в качестве обязательного» (выделено нами).

Кроме того, ст. 73 УК РФ позволяет суду применять условное наказание: «Если, назначив исправительные работы, ограничение по военной службе, ограничение свободы, содержание в дисциплинарной воинской части или лишение свободы на срок до восьми лет, суд придет к выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания, он постановляет считать назначенное наказание условным.

При назначении условного осуждения суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного, в том числе смягчающие и отягчающие обстоятельства».

Таким образом, закон и ныне позволяет суду применять дифференцированный подход при назначении наказания. Совпадение предложения об изменении закона с уже реализованной в законодательстве идеей не представляет большой опасности, ибо ситуация может быть скорректирована законодателем. Однако поиски некоего дополнительного смысла в предложении, исходящем от высшего должностного лица государства, вполне могут привести к дестабилизации в правоприменении.

Появление у суда возможности более широко применять такие альтернативные меры наказания, как штраф и принудительные работы, автор предложения дополняет сентенцией о том, что «сила суда не в жёсткости, а в неотвратимости и справедливости наказания». Но ведь справедливость – категория субъективная, она по-разному видится подсудимым и его жертвой. И уж если совершенствовать уголовный закон с учетом моральных критериев, следовало бы вспомнить и позицию «другой стороны» – стороны безвинно страдающей, во имя защиты которой изначально формировалось уголовное право.

Далее в Послании развивается мысль о замене тюрьмы штрафом: «Нашей принципиальной задачей остаётся борьба с коррупцией. Считаю, что мы должны самым внимательным образом анализировать исполнение уже принятых решений и двигаться дальше. Опыт показывает, что даже угроза лишения свободы до 12 лет не удерживает взяточников. Представляется, что в ряде случаев экономические меры в виде штрафов могут быть более продуктивны. Поэтому коммерческий подкуп, дача и получение взятки могут наказываться штрафами в размере до стократной суммы коммерческого подкупа или взятки».

Предлагается усвоить сомнительную мысль о том, что штраф действеннее и страшнее 12-ти лет лишения свободы. Не сомневаемся, что такая уголовная политика очень обрадует коррупционеров-чиновников, занимающих высокие посты и счета которых, размещенные в зарубежных банках, растут отнюдь не за счёт трудовых доходов.

Заметим также, что ставшие ныне популярными идеи замены по отдельным составам преступлений лишения свободы штрафами скрывают опасность роста социальных напряжений и ущемления интересов потерпевшего. Обвиняемые окажутся разделенными на две категории – богатых и бедных. Первые откупаются от тюрьмы деньгами, вторые обречены на содержание в тюрьмах и исправительных колониях. Потерпевшие, которые вправе рассчитывать на реальное наказание преступника, будут видеть его на свободе, торжествующим и, вполне возможно, угрожающим местью своей жертве. Впрочем, в УПК РФ эта идея давно реализована в виде денежного залога в качестве меры пресечения, альтернативной заключению под стражу или домашнему аресту (ст. 106 УПК РФ). Расслоение общества, как видим, нарастает не только за счет воровства теми, кто подсуетился в эпоху криминальной приватизации. Не выдержал столкновения с действительностью и конституционный принцип равенства всех перед законом и судом.

В публикациях последних лет по вопросам уголовной политики проблемы её либерализации подвергаются серьёзной критике, убедительность которой, на наш взгляд, не вызывает сомнений, если не игнорировать факт всё нарастающей криминализации общества. Авторы книги «Российская уголовная политика: преодоление кризиса» солидаризируются с известным теоретиком либерализма Ф.А. Хайеком, писавшим, что такой принцип либерализма, как терпимость, применим только к тем, кто способен к диалогу, требующему терпения, и не применим к тем, кто к этому не способен [77] А.И. Алексеев, В.С. Овчинский, Э.Ф. Побегайло – «Российская уголовная политика: преодоление кризиса». М. НОРМА, 2006 г. стр. 11 Ссылка на книгу Хайека Ф.А. – Познание, конкуренция, свобода. СПБ, 2003 г., с. 148. . В той же работе авторы солидаризируются с мнением В.В. Лунеева в том, что российский либерализм, отвергающий эффективный социально-правовой контроль, оказался беспомощным в борьбе с преступностью на современном этапе: «Диктатура преступности при либеральной борьбе с ней становится не менее опасной, чем диктатура тоталитаризма» [78] Там же, стр. 11. Ссылка на работу Лунеева В.В. – Преступность ХХ века: мировые, региональные и российские тенденции. Изд.-2, М. 2005 г. с. 860–861. .

Приведём и еще одно извлечение из работы А.И. Алексеева, В.С. Овчинского и Э.Ф. Побегайло, в полной мере нами разделяемого: «Многие отмеченные «тупики» были заложены в УК РФ 1996 г. изначально. Кодекс был построен на неолиберальной концепции абсолютного приоритета прав личности, потерпевшей в российских условиях полное банкротство. Под предлогом деполитизации и деидеологизации устоявшихся положений из УК РФ были исключены многие важные и оправдавшие себя институты и нормы. В результате все негативные прогнозы реализовались в российской действительности» [79] Там же, с. 17. .

Соглашаясь с авторами, мы считаем необходимым напомнить и об общественном мнении, настойчиво требующем адекватных тяжести преступности мер наказания, ужесточения наказаний, вплоть до отказа от моратория на смертную казнь за тяжкие преступления – терроризм, умышленные убийства, педофилию и пр. Есть и риторический вопрос, который можно бы адресовать либералам: за чей счёт предлагается уголовно-правовой гуманизм – опять за счет жертв преступлений и налогоплательщиков?