Андрей Поляков - Общая теория права. Учебник

Непосредственно правовой эйдос выражается лишь в правомочии.Правомочие несет в себе тот единственно возможный, очевидный для сознания смысл, который позволяет любое правомочие идентифицировать как правовое. Эйдетическое «первородство» правомочия невозможно рационально доказать, но его можно показать и описать, поскольку оно только и раскрывается через описание эйдетически взаимосвязанных элементов правовой структуры.

Итак, центральным элементом правовой структурыявляется правомочие,т. е. наличная возможность субъектасвободно (тем или иным образом) действовать в определенных социально признанных (нормативных) границахи требовать от других действий, соответствующих правомочию. Следовательно, правомочие выступает как социально оправданное притязание.Притязание по своей природе является действием, поведенческим актом, такую же природу имеет и субъективное право. Притязательным характером правомочия определяется его коммуникативная направленность.Правомочие всегда предполагает наличие субъекта, способного воспринимать правовую информацию, содержащуюся в правовых текстах, и действовать соответственно правомочию. Реализуя свое правомочие в активной или пассивной форме, т. е. действуя или бездействуя, управомоченный регулирует поведение других (обязанных) субъектов. Возможность определять поведение других субъектов называется властью.Правомочие, как и право в целом, оказывается неразрывно связанным с властью, и правовое отношение всегда является тем или иным вариантом коммуникативноговластеотношения.

Совокупность взаимосвязанных правомочийобразует субъективное право– социально признанную меру возможногоповедения конкретного субъекта, обеспеченную правовыми обязанностямитех субъектов,которые находятся в коммуникативном пространстве управомоченного. Правовая обязанность– это мера должногоповедения субъекта, определяемая социально признанными притязаниями управомоченного. Правовые обязанности имеют сложную структуру и могут носить или пассивныйхарактер – обязанность не мешать действиям управомоченного субъекта, или активныйхарактер – обязанность совершить определенные действия в интересах управомоченного. В этом смысле правомочие также невозможно без поддерживающей его обязанности, как север невозможен без юга, а правое невозможно без левого. Использование сравнения в данном случае имеет место потому, что опять-таки логически обосновать и доказать необходимостьсуществования описанной выше связи правомочия и обязанности нельзя, в этом можно лишь убедиться, увидевналичие такой связи, т. е. познав ее эйдетически.

Коммуникативная связка «правомочие – правовая обязанность»образует ту эйдолу(неполный эйдос, по терминологии А. Ф. Лосева), из которой, как лучи от звезды, исходит энергия правового смысла, включая в свою орбиту то, что в совокупности и образует эйдос права.

Так, правомочие всегда предполагает его носителя, т. е. правового субъекта.Правомочие (правовое притязание) не может существовать «само по себе», оно всегда «чье-то». Основным субъектом права является человек,понятый не как телесная субстанция, а как обладающая коммуникативными социопсихическими способностями личность, персона. Именно наличие данных способностей позволяет человеку вступать в правовую коммуникацию, воспринимая и интерпретируя содержащуюся в правовых текстах правовую информацию и обнаруживая свое небезразличие к ее ценностному содержанию.

Отнести какое-либо действие к правомочному, а следовательно, социально оправданному можно только при его соответствии правовой норме, которая сама выводится из правовых текстов, являющихся ее информационным источником. Правовая норма есть, таким образом, критерий оценки действий субъекта как правомочных. Иными словами, правомочие является правомочием, а обязанность – обязанностью только тогда, когда они «нормативны»,т. е. вытекают из общезначимых,т. е. признаваемых обществом, а потому общеобязательных, правил поведения – правовых норм.Правовая норма всегда предстает как явление ценностное,т. е. как то, что интеллектуально-эмоционально опознается субъектом как имеющее позитивное социальное значение. Таким образом, правомочие как определенное поведение и форма такого поведения всегда имеет текстуальный нормативный смысли ценностное значение,что и делает его социально оправданным, т. е. соответствующим общезначимым и общеобязательным правовым нормам. Следовательно, обладателем правомочия может быть только такой субъект, который способен понимать смысл обращенной к нему правовой нормы, интеллектуально-эмоционально переживать его ценностную значимость и самостоятельно действовать в соответствии с ним.

Социально признанные, т. е. имеющие социально-ценностное значение,правовые нормы следует отличать от норм, признанных всеми. Влюбом обществе имеются субъекты, не считающие для себянеобходимым исполнять обязательные для всех нормы, но и они знают, что от них требуется их соблюдение,поскольку это установлено в данном обществе, данном государстве, поскольку сами нормы объективно,в силу своей общезначимости, имеют такое общеобязательноезначение. Следовательно, факт нарушения правовой нормы отдельными субъектами не свидетельствует о том, что правовая норма утратила свою общезначимость.

Правовые нормы определяют границы социальной свободы индивидуумов, устанавливая их права и обязанности, причем неисполнение последних может быть связано с возможностью применения к правонарушителю принудительных мер воздействия.

Из изложенного следует, что право невозможно свести только к «установленным» нормам,хотя бы и установленным государством, потому что правовые нормы нетождественны законодательным текстам. Правовые нормы формируются как интерсубъективные, общие для всех и каждого, феномены, существующие в правовом сознании общества как результат осмысления и оценки правовых текстов, в том числе текстов законов, и определяющие поведение социальных субъектов. В правовой коммуникации нормавыступает связующим звеноммежду правовым текстомкак информационным источником правовой нормы и правовым отношениеми не существует отдельноот них. Динамика этих отношений, их переход от одной стадии к другой, может осуществляться по-разному, но без правовых отношений нет права, как нет его и без правовых норм.