Коллектив авторов - Очерки исторической семантики русского языка раннего Нового времени

О лени и праздности как эстетических терминах в поэтике Батюшкова и о семантических сдвигах (например, в употреблении слова сладострастие ), обусловленных развитием этих концептов см. [Вацуро 1994: 95–98].

В стихах «К Кюхельбекеру» 1820 г. Баратынский пишет: «Я счастье буду воспевать / И негу праздного досуга!» [Баратынский 1957” 58]; несколько тавтологический праздный досуг представляется одной из разновидностей позитивной праздности .

Первые шаги этой антиправительственной апроприации можно видеть уже в строках из стихотворения К. Ф. Рылеева «Гражданин» (1824–1825 гг.): «Нет, неспособен я в объятьях сладострастья, / В постыдной праздности влачить свой век младой, / И изнывать кипящею душой / Под тяжким игом самовластья» [Рылеев 1934: 110]. Объятья сладострастья явно свидетельствуют о полемической направленности этих строк по отношению к легкой поэзии современников Рылеева (о концепте сладострастия в легкой поэзии см. [Вацуро 1994: 95–97]). Не исключено, что позорная праздность Рылеева полемически соотнесена и со спокойной праздностью Пушкина, поскольку в обоих случаях говорится о «славянах»: у Рылеева «изнеженное племя / Переродившихся Славян» [Рылеев 1934: 110]; у Пушкина «И юные сыны воинственных славян / Спокойной праздности с досадой предадутся» [Пушкин I: 147].

Эта статья не была бы подготовлена без материалов картотек Словаря русского языка XI–XVII вв . (ИРЯ РАН, Москва) и Словаря русского языка XVIII в. (Институт лингвистических исследований, Санкт-Петербург). Авторы пользуются случаем выразить свою признательность сотрудникам этих словарей за полезные консультации и предоставленную им возможность работать с материалами картотек.

Титульный лист сатирического журнала Василия Тузова «Поденщина» (1769 г.).

Цит. по [СЛРЯ XI–XVII, 25: 134].

Избраннии мои людие суть то, иже служат Богу и волю его творят. Сл. поуч. против язычников (Цит. по [СЛРЯ XI–XVII, 25: 134]).

То же самое касается и пары слуга и раб . В большинстве контекстов слово раб имеет уничижительный оттенок, которого нет в слове слуга . Однако существует и противоположная тенденция. Слово раб – славянизм, следовательно, принадлежит высокому стилю. Поэтому в контекстах, где речь идет о рабстве Богу, а не человеку (раб Божий), уничижительного оттенка нет.

Московский журнал. 1791. № 1: 293 (Цит. по картотеке СЛРЯ XVIII в.).

Н. И. Костомаров . Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Выпуск пятый: XVII столетие (1862–1875). (Цит. по Национальному корпусу русского языка).

Ф. И. Буслаев. Мои воспоминания. (Цит. по Национальному корпусу русского языка).

Алексей Иванов. Сердце Пармы (Цит. по Национальному корпусу русского языка).

Иван Пересветов . Малая челобитная [БЛДР 9: 430].

Повесть о Тимофее Владимирском [БЛДР 9: 106].

Гавриил (Бужинский). Слово на память св. первозванного апостола Андрея. (Цит. по картотеке СЛРЯ XVIII в.).

Архив Строева I (Цит. по картотеке СЛРЯ XI–XVII вв).

[Акты подмосковных ополчений: 23] (Цит. по картотеке СЛРЯ XI–XVII вв.).

В первой половине XVIII века в связи со становлением классицистической риторики военное дело начинает описываться как искусство, и по отношению к военному делу становится возможным употребление слова промысел: военные промыслы и Марсовы промыслы.

В петровские времена слова дворянство и шляхетство использовались как синонимы, что видно, в частности, из цитируемого здесь указа (11 ноября 1724 года). Поэтому в предметном указателе к ПСЗРИ I нет самостоятельной статьи шляхетство, а в соответствующем месте приведена отсылка к статье дворянство. Четкое разделение значений слов шляхетство (шляхта) и дворянство произошло в екатерининское время, после раздела Польши. Судя по указателю к ПСЗРИ I, первый указ, в котором слово шляхетство используется для обозначения знати Западных губерний и Польши, был подписан 1 марта 1784 года («О составлении Белорусской шляхетной хоругви в Могилевском и Полоцком наместничествах» – [ПСЗРИ I: 22, № 15944]).

«О высылке дворянских детей недорослей для смотру в Москву в канцелярию Сената» – [ПСЗРИ I: 5, № 2652, 20].

Дворяне не обладали и возможностью свободно выбирать место жительства [Там же: 144–147]. При основании Петербурга Петр повелел в 1712 году 1000 шляхетским домам, наравне с представителями других сословий, переехать на остров Котлин, где для постройки домов им отвели деньги и дворы: Объявить шляхетским тысячи домам, купетским лучшим пятистам, средним пяти же стам; рукомесленным всяких дел тысячи домам {…} что им жить на Котлине острове, {…} и даны им будут дворы готовые, за их деньги, а шляхетству дворы и земли под деревни (последние без денег) [ПСЗРИ I: 4, № 2467, 778]. Затем был составлен список бояр, окольничих, думных и ближних людей, генералов и т. д., обязанных переселиться в новую столицу. Наиболее знатным отправили повестки, а список остальных просто зачитали [ПСЗРИ I: 4, № 2563, 854] (то есть самой большой привилегией, которой обладали представители знатных родов, оказалось то, что приказ о насильственном переселении в финские болота им вручали лично).

Слова гражданин, гражданский вплоть до начала XIX в. употреблялись в значении ‘горожанин’, ‘городской’ и обозначали людей городского сословия. Надпись на памятнике Мартоса князю Пожарскому и гражданину Минину (т. е. князю и горожанину), которая удивляла последующие поколения, была совершенно корректной. Позже слово гражданин было вытеснено словом мещанин . (Ср.: В ето время Минин, мещанин нижегородский, отдает все свое достояние, чтобы снарядить войско; то же делают другие, и ета рать под начальством князя Пожарского освобождает Москву, выгоняет Поляков из России. – Вестник Европы. 1825. № 2. С. 122). Таким образом гражданская служба – это служба в городе на административной должности.

Был даже издан специальный указ, в котором говорилось: «В С.-Петербурге на всех островах в кабаках и вольных домах, и где имеются билиарды, всем объявить с подпискою: ежели дому Ея Императорскаго Величества Камер-Пажи и Пажи во оные домы придут пить или играть в карты и билиарды и в прочия какия нибудь игры: и таких не допуская до питья и игры, брать под караул, и приводить в дом Ея Императорскаго Величества в дежурную Генерал-Адъютантов, а пуще смотреть Пажа Ивана Волкова» (1735 г.) [ПСЗРИ I: 9, № 6703, 489; Романович-Славатинский 1870: 522].