Надежда Казанцева - О странах, людях и языках. Для детей и родителей

Третья причина кроется в желании самовыразиться. Ну, тесен оказывается родной язык творческой натуре. Хочется свежего, нового и незаплесневело-экспрессивного.

Есть еще причины. Поговорим пока об этих, оставив за рамками статьи способы формирования неологизмов.

Область информационных технологий – прекрасная иллюстрация того, к каким результатам приводит первая причина. Даже сами наименования вида деятельности: программист, айтишник, админ, хакер – показывают, как термин, появившийся в одном языке, может впоследствии перекочевать в другие, получив широкое распространение. То, что слова прижились, укоренились на почве нового языка, проверить очень легко: от них начинают образовывать уже новые неологизмы, по правилам языка-приемника. Так появились «русские» глаголы админить или хакнуть .

Что касается игры воображения, здесь тоже интересно. Страшный зверь снарк, изобретенный Льюисом Кэрроллом, известен всему читающему миру. Толкиеновские хоббиты, свифтовские иеху вполне комфортно чувствуют себя не только в английском, но и в русском, и во многих европейских языках.

У неологизмов разная судьба. Некоторые исчезают из обихода, не успев появиться; другие закрепляются и даже, как было показано, переползают в другие языки. Заранее не угадаешь.

Выраженьице deathday party было придумано Джоан Роулинг. Привидения, обитающие в волшебном университете, празднуют день, когда они, собственно, свой статус и приобрели. В разных переводах истории о Гарри Потере сочетание передается как «смертенины», «день рожденья привидения» и «юбилей смерти». Неологизм deathday образован по аналогии со словом birthday (день рождения) из словосочетания death day (день смерти). Выражение «хэппи бёздэй» уже стало элементом нашей культуры. Получит ли русский язык новый «подарок», неизвестно.

Впрочем, не будем о грустном. Обратим свой пытливый взор к такой позитивной области, как выведение новых дизайнерских пород собак. Какие они милашки, а уж как называются затейливо!

В основу неологизмов положены хорошо известные названия «материнских» пород:

Labrador retriever – лабрадор;

Poodle – пудель;

Basset – бассет;

Shar Pei – шарпей;

Bulldog – бульдог;

Dalmatian – далматинец;

Cocker Spaniel – кокер-спаниэль;

Golden Retriever – золотистый ретривер;

Collie – колли;

Schnauzer – шнауцер.

В результате:

Labrador Retriever + Poodle = Labradoodle (одна из версий русского названия – «лабрадудель»)

Basset + Shar pei = Basher, башер.

Bulldog + Dalmatian = Bullmatian (это я даже не знаю, как назвать – бульматинец?)

Cocker Spaniel + Golden Retriever = Cogol, когол.

Collie + Poodle = Cadoodle, кадудл (или кадудель?)

И, наконец, несчастный Шнудл (шнудель), гибрид шнауцера и пуделя: Schnoodle = Schnauzer + Poodle.

Третий путь формирования проиллюстрируем на примере авторских неологизмов в прессе. В последнее время их волна буквально захлестнула СМИ.

У носителей языка зачастую появляется желание отойти от старых канонов, заменить их чем-то новым, причем это новое должно быть оригинальным, ярким и остроумным. Журналисты борются за своего читателя (слушателя), используют различные методы и приемы, чтобы удержать его, быть с ним на «ты» (особенно это заметно в молодежных изданиях, передачах).

Наплыв авторских неологизмов в современной публицистике обусловлен также стремлением сделать ее более доступной для массовой аудитории. Вследствие этого на страницах печати отмечается увеличение числа элементов разговорной речи, которая в последнее время пополнилась огромным количеством жаргонных и иногда бранных слов.

Авторские неологизмы позволяют более точно выразить мысли и чувства, дать меткую оценку происходящему, усилить эмоционально-экспрессивную выразительность речи.

Несколько столетий в среде лингвистов идут споры: мышление ли влияет на язык – или, наоборот, язык затачивает разум человека определенным образом. Неологизмы появляются ежедневно. Что-то изменится и в нас?

Есть такая английская пословица: «A friend in need is a friend indeed». Она примерно соответствует известному русскому «Друг познается в беде».

И есть такая игра у студентов-переводчиков: перевести фразу так, чтобы и смысл не потерялся, и все слова, начинались, например, с одной буквы; или были бы одной длины; или ударения не сдвинулись. Или еще что-нибудь, что в голову придет. Студенты с удовольствием играют, а преподам того и нужно: молодой переводчик перестает мертвой хваткой цепляться за оригинал и слепо следовать ему.

Если слова в предложении начинаются с одной буквы, вот во что превращается попавший в беду друг:

Принеси половину получки приятелю.

Классный кореш круче классного Кадиллака.

Качественный кореш крепок, как кофе.

Расстроенный реалистичнее радостного распознает реальных рыцарей.

Ночь, ненастье – наш начеку.

Тонешь – тянет, твой тогда.

Когда «крышка», кто, кроме коллеги, кинет канат?

Брат близко – будь беда, боль, болезнь.

Будь бдителен – береги братана.

Друг дьяволу душу даст, да докажет другу драгоценность дружбы.

Доброта друга дороже драгоценностей.

Во взаимоотношениях взаимопомощь – важная вещь.

Заложи здоровье за закадыку.

Дружба делается делами.

Катастрофа – катализатор команды.

Никогда не наезжай на наших – напинаем!

А вот что может получиться, когда русских литературных слов оказывается недостаточно:

Помоги приятелю-преступнику при похищении приставки Playstation.

Фиктивный френд фиксируется фатальностью.

Был бы брат, было бы баще. (баский, баскОй – был на Урале такой синоним для прилагательных «красивый» и «хороший»)

Только true товарищ терпит твои трудности.

Играйте, господа!

Сядьте поудобнее, расслабьтесь, закройте глаза …и произнесите слово «деньги».

Какие картины появились перед вашим внутренним взором? Вилла на Багамах, «Мерседес» и норковое манто? Или кипа непогашенных счетов и грозные очи налогового инспектора? У каждого своё, верно? А как определить, о чем мы говорим, вспоминаем, пишем чаще?

Оказывается, это можно точно посчитать. Национальный корпус русского языка (НКРЯ) – это гигантская база данных, в которой в цифровом виде хранятся все написанные на русском языке тексты – практически от эпохи первопечатников до наших дней. Причем база эта хранит как художественные произведения: высокую классику и Дарью Донцову, – так и записки «Суп на плите, котлеты в холодильнике». Корпусная лингвистика (исследование развития языка с использованием возможностей Корпуса) позволяет получить точные цифры там, где прежде были доступны одни лишь ощущения.