Аслан Жаксылыков - Актуальные проблемы художественного перевода и развитие казахской литературы

Непринужденность, изящность, мелодичность звучания, афористичность мысли, красочный восточный колорит в «Персидских напевах» позволяют говорить об определенных связанных отношениях между поэзией Есенина и поэзией великих восточных мастеров. Как мы уже говорили, и наша литература испытывала влияние восточной поэзии. Поэтому было так важно перевести в первую очередь именно названный цикл стихов.

Подбор стихов осуществлялся по принципу хронологического построения. Ядро сборника «Персидские напевы» представлено стихами 1911 г., 1914 г., «Молитва матери», «Черная, потом пропахшая выть», 1915 г., «Побирушка» 1917 г., «О, верю, верю, счастье есть!», 1918-1919 гг., «Хулиган», 1921, 1922, 1923, «Мне грустно на тебя смотреть…» 1924 г., «Письмо матери» и др. Вторая половина – стихами более позднего времени: 1925 г. «Батум», «Баллада о двадцати шести», «Капитанy земли» и замыкают сборник последние стихи С. Есенина: «Мой путь», «До свидания, друг мой, до свидания…».

Целесообразность такой организации сборника по принципу хронологической последовательности очевидна. Только таким путем можно показать духовную эволюцию поэта материалом его произведений, проследить за тем, как от года к году, от стихотворения к поэме росло мастерство великого художника, углублялся талант, многограннее становилась его поэзия, отражавшая живую действительность.

Мы попытались дифференцировать выразительные и изобразительные средства поэтического мышления С. Есенина, показать, как воспроизводятся эти средства в переводе нашими поэтами. Необходимо показать, как качество воспроизведения художественных средств находит отражение в переводе в целом.

Рассмотрим два стихотворения: «Не жалею, не зову, не плачу» и «Шаганэ ты моя, Шаганэ». Характерным недостатком является то, что переводчик дает вольные интерпретации метафорам С. Есенина. Субъективируются оригинальные есенинские образы. « Все пройдет как с белых яблонь дым » переведено: « Солармыз гүлiмше алма ағаш », что означает: « увянет как яблоневый цвет ». « Увядания золотом охваченный » переведено – « құр емес шашым қуаннан », то есть « не без седины волосы мои ».

Метафора « страна березового ситца не заманит шляться босиком » подверглась существенному изменению: « қайың шыт киген cipə елiм ойынға бетiн бұра алмас », что означает: « В березовый ситец одет народ, не повернется мое сердце к забавам ».

Таков неполный перечень трансформированных, потерявших в переводе оригинальную окраску, метафор С. Есенина. В результате перевод не производит на читателя такого впечатления, как сам оригинал.

В переводе стихотворения «Шаганэ ты моя, Шаганэ» мы находим другие факты отклонения от семантики оригинала. Исповедальная форма поэтического изъяснения: «я готов рассказать…» заменено обращением: « қара, əне, то есть – посмотри». Многозначное « потому, что я с севера, что ли » в первой строфе переведено « терiстiк сонау дала əне », что означает: « просторы северные вдали, посмотри ».

Слова « я нисколько не чувствую боли » переведены: « ауырды десем не дерсiң », что означает: « больно, если скажу – что ответишь ». Эти весьма типичные отклонения от авторского смысла приводят к тому, что перевод получается неадекватным и в какой-то мере нереалистическим.

Несмотря на эти недостатки, переводы Гафу Кайрбекова, Гали Орманова и других поэтов, работавших над составлением сборника, следует считать ценными, поучительными. На этих первых и единственных в своем роде переводах обучаются «высокому искусству» новые поколения поэтов-переводчиков, отшлифовывается их поэтическое мастерство.

Вопросы:

1. В чем заключаются характерные различия между переводом поэзии и прозы?

2. Назовите казахских поэтов-переводчиков, воспроизводивших поэзию С. Есенина на казахском языке.

3. Раскройте смысл термина «эквилинеарность».

Задания:

1. Выпишите значимые реалии в поэзии С. Есенина и прокомментируйте их перевод.

2. Прокомментируйте перевод тропов С. Есенина на казахский язык.

В трудах академика М. Каратаева, особенно тех, которые были посвящены мастерству М.О. Ауэзова в романе-эпопее «Путь Абая», были затронуты актуальные вопросы психологии художественного творчества. В связи с этим возникает необходимость более ясного определения отношения известного теоретика к данной сложной проблеме литературоведения и эстетики.

Нет никакого сомнения в том, что М. Каратаев понимал всю важность данной проблемы, являющейся кардинальной сущностной проблемой теории литературы, имеющей мировоззренческое и общефилософское значение и, безусловно, нуждающейся в дальнейших углубленных исследованиях в соответствии с духом времени. Было также ясно, что эту задачу нельзя сколько-нибудь успешно решить без совместных усилий литературоведов, философов, психологов, нейролингвистов. В западном литературоведении данный процесс успешно развивался, результатом чего стало появление литературоведческой школы Н. Фрая 2 2 Клебанова М.Ю. Проблема художественной целостности (критический анализ концепции пройзведения в современном англо-американском литературоведение). – дисс. док. фил. н. – М.:1985. . Сейчас литературоведам ясно, что появление этой школы, да и других, свидетельствовало о значительном прорыве западной эстетики и теории слова в новом перспективном направлении, которое в последнее время все чаще стали называть коммуникативной поэтикой.

Между тем советское литературоведение, связанное по рукам и ногам идеологическими предрассудками, в решении назревших проблем эстетики и теории художественного слова, зашло в тупик. Особенно ясно эта тупиковая ситуация обозначилась в 70-х годах. Озарения М.М. Бахтина в области теории жанра и психологизма эпических форм, несмотря на большое количество цитат в трудах других ученых, где звучали его идеи, тем не менее, принципиального развития не получили. Многие литературоведы с подозрением относились не только к трудам, но и даже к имени ученого, наметившего новые перспективы развития литературоведения.

Шарахаясь от любых идеалистических и интуитивистских тенденций, обвиняя западных ученых во всевозможных модернистских увлечениях, законодатели советского литературоведения завели теорию художественного слова в унылое болото беспросветного рационализма, догматических построений, в центре которых, подобно монстру – замку Кафки, возвышалась теория социалистического реализма. Эпоха кризиса и переоценки ценностей показала, что одной из причин стагнации эстетики, литературоведения, языкознания, да и других наук, стала материалистическая трактовка фундаментальной проблемы соотношения языка и мышления, интерпретация процессов, лежащих в основе мышления и художественного творчества в духе марксистско-ленинского дуализма причины и следствия. Догматическая, непродуктивная критика западных научных школ, построений философов постмодернизма и постструктуруализма, отрицание всей шкалы феноменальных, иррациональных явлений творческого процесса, сведение тайны зарождения произведения только к акту мышления, к диалектике взаимообусловленности замысла и материала, идеи и темы, вымысла и факта – все это в итоге обусловило стагнацию литературоведения.