Георгий Шевяков - Начала человеческой природы

Мы не может отказать таким существам в праве называться людьми, но мы относимся к ним как к слаборазвитым, как к больным разумом членам человеческого сообщества. Наше отношение к ним продиктовано милосердием и, в конечном итоге – нашим собственным благополучием.

В то же время известны ситуации, когда человеческие дети, слепоглухонемые от рождения, (т. е. лишенные всякого чувственного контакта с внешней средой) без помощи извне вели поистине животный образ жизни, но стоило такому контакту в детстве состояться, как минимальные усилия обучения, словно падая на плодотворную внутри таких детей почву, приносили немалые плоды в обретении ими навыков человеческого поведения.

Мы не зря приводим столь подробные примеры, что из них следует горькое и неприемлемое для многих из нас обстоятельство, что человеком не рождаются, но становятся; что существо, которое выходит из материнского чрева – это не человек, но лишь то, что может им стать.

Что же происходит в нас такого, что человеческие дети, будучи полноценными по всем биологическим параметрам, становятся людьми в полном смысле этого слова, т. е. существами, способными ходить, думать, говорить и совершать осмысленные поступки исключительно в результате воспитания среди людей?

Далее мы приходим к еще одному не менее примечательному обстоятельству – человеком можно быть только среди людей.

Невыносимо одиночество среди людей, еще ужаснее оно, когда людей вокруг нет.

Иллюзии, которыми мы живем, как и «игры, в которые мы играем», говорят не только об особенностях человеческой натуры, исповедующей штампы в своем взаимодействии с действительностью (что на самом деле скорее полезно, чем унизительно, ибо штамп – это более высокий уровень символа или знака речи, вне которого нет общения между людьми). Иллюзии, которыми мы живем, часто грешат неточностью. Одно дело, когда любовными иллюзиями живут и обманываются молодые люди – так им на роду и положено, другое – когда о человеческих свойствах говорят, как о приобретенных раз и навсегда, нередко путая при этом человеческую природу и человеческие качества. Вдаваться в подробности по поводу различения этих понятий, которые не раз еще далее нам придется обсуждать, пока преждевременно. Отметим лишь, что, говоря о качествах, здесь имеется в виду наиболее наглядные человеческие черты, наличие которых обуславливает подобие индивида нам, выносящим о нем суждение. Чаще всего к таким чертам относятся осмысленные речь и поведение. Причем речь и поведение в их абсолютных значениях, а не как отвечающие обществу, в котором этот индивид живет. Другими словами и дикарь, и цивилизованный человек находятся в этом случае для нас на одной планке, хотя еще в недалеком прошлом это было не всегда так.

«Наиболее наглядным примером хрупкости человеческих качеств служат особенности людей, потерпевших кораблекрушение и попавших на необитаемые острова. К их числу также следует отнести пастухов, лиц, находящихся в одиночном заключении, одиночных старателей и всех тех, кто изолирует себя от общества или изолируется в принудительном порядке самим обществом на длительный период времени. Через известный промежуток времени такие люди теряют беглость речи. В конечном счете, они вообще теряют способность разговаривать. Вдобавок они привыкают к своему новому положению и становятся болезненно чувствительными и нетерпимыми к отношениям, сложившимся в цивилизованном человеческом обществе. Цивилизованные обычаи, манеры и вкусы у них исчезают. Они перестают заботиться о личной гигиене и становятся нетерпимыми или безразличными к традиционному укладу жизни. Память у таких людей слабеет, уменьшается их способность к абстрактному, понятийному мышлению. Интересы и перспективы деятельности сужаются; весь психический мир сужается и изменяется. Если эти изменения заходят не слишком далеко и длятся не слишком долго, такие люди, вновь оказавшись в условиях нормальных человеческих взаимоотношений, могут постепенно быть возвращены к прежнему состоянию» [15] Дж. Б. Фурст «Невротик его среда и внутренний мир»; http://psylib.org.ua/books/furst01/txt10.htm . .

Название книги, из которой взят этот отрывок, не должно нас обманывать; сказанное в большей или меньшей степени относится ко всем людям без исключения. И связано это с изменением и искажением человеческой психики, сознания, разума, как такового, в условиях одиночества. Не того душевного одиночества, особенно мучительного в юные годы, которое испытывает каждый из нас среди людей и которое накладывает на нас свою печать. Но в условиях одиночества физического, условиях так называемой сенсорной депривации. Психологический словарь дает такое объяснение этому термину: «сенсорная депривация – (от лат. sensus – чувство, ощущение и deprivatio-лишение) – продолжительное, более или менее полное лишение человека зрительных, слуховых, тактильных или иных ощущений, подвижности, общения, эмоциональных переживаний» [16] «Психология». Словарь. Под общ. ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. . Все дело в том, что мы взаимодействуем с действительностью через органы чувств – слух, зрение, осязание и пр. – и лишение хотя бы в некоторой степени этого взаимодействия, обрубка канатов, связывающих нас с миром, сказывается на нас, причем степень нашей реакции напрямую зависит от количества отрезанных канатов. При этом различимы три состояния изоляции:

а) только от человеческого общества с сохранением полноценного контакта с остальным окружающим миром – социальная депривация. Состояние наиболее присуще одиночным путешественникам, отшельникам, космонавтам;

б) полностью от человеческого общества и значительным ограничением контакта с остальным миром, как правило, одиночные заключения в тюрьмах;

с) полная изоляция человека от действительности, наблюдаемая в научных опытах, в том числе в флоат-камерах Джона Лилли.

Справедливости ради надо отметить, что, подобно змеиному яду, изоляция только в больших дозах смертельна, в микроскопических она оказывает благотворное воздействие на людей. Практика отшельничества, являясь, по сути, разновидностью социальной депривации, использовалась практически всеми религиями мира. Человек, ставя себя в условия полного отсутствия контакта с другими людьми, устраняя речевую, эмоциональную и социальную практику информационного обмена из своей жизни, достигал весьма необычных состояний, как физических, так и душевных. В наши дни с помощью сенсорной депривации (используя кабинеты релаксации, флоат-камеры Дж. Лилли) успешно проводят позитивную коррекцию тревожного душевного состояния человека, справляются с хронической усталостью, благополучно излечивают депрессии и последствия шоков и стрессов. Однако предметом нашего разговора является скорее болезнь, чем лекарство, ибо то, что нас губит, скорее говорит о том, что мы есть.