Александр Чумаков - Философия

Первая из них касается соотношения материального и идеального. Вопрос ставится так: « Что первично, материя или дух (сознание)?» или, как сказал сам Ф. Энгельс: « Великий основной вопрос всей, в особенности новейшей, философии есть вопрос об отношении мышления к бытию».

Вторая сторона тесно связана с первой и формулируется следующим образом: « Познаваем ли мир?» Другими словами: « Можем ли мы в наших представлениях и понятиях о действительном мире составлять верное отражение действительности?»

В зависимости от того, как те или иные философы отвечают на первый вопрос, их делят на материалистов (кто полагает, что мир изначально материален, а сознание – порождение этой материи) и идеалистов (которые считают, что в основании мира находится нечто идеальное, предшествующее материи и создающее ее). При этом различают две разновидности идеализма – объективный и субъективный .

Тех, кто началом всего сущего признает нечто нематериальное и независящее от человеческого сознания (т. е. существующее объективно) – это может быть бог, мировой разум, идея, вселенский дух и т. п., – относят к объективным идеалистам . В истории философии таковыми бесспорно признаются Платон, Ф. Аквинский, Г. В. Гегель, В. Соловьев, Н. Бердяеви др. В случае, когда мир рассматривается лишь только через призму индивидуального (субъективного) сознания, говорят о субъективном идеализме , яркими представителями которого являются Дж. Беркли, Д. Юм, И. Г. Фихте.

Материалистических школ и течений в истории философии обнаруживается тоже достаточно много. Так, о несотворимости и неуничтожимости материи говорили уже первые философы. К представителям этого, так называемого « наивного материализма » относятся древнекитайские философы: Лао-цзы, Ян Чжу; древнеиндийские философы из школы локаята ; знаменитые философы античности: Гераклит, Эмпедокл, Демокрит, Эпикури др. В Новое время, когда шло активное становление и развитие классической механики, широкую известность получил « механистический материализм » ( П. Гольбах, П. Гассенди, Ж. Ламетри). Рассматривая последующие эпохи, можно выделить « антропологический материализм » Л. Фейербаха, « вульгарный материализм » Фогта, Бюхнера, Молешоттаи, наконец, получивший широкую известность « диалектический материализм » К. Маркса, Ф. Энгельсаи их многочисленных последователей.

Заметим, однако, что те или иные философы, называемые по данной классификации материалистами или идеалистами, сами себя могут и не относить к какому-то из этих направлений, рассматривая такое деление как неоправданную схематизацию и упрощение. Основанием для подобных взглядов является то, что, будучи сформулированным прямолинейно и в категоричной форме, когда другие подходы к пониманию этой проблемы игнорируются, «основной вопрос философии» с необходимостью делит абсолютно всех философов на два больших противоположных лагеря – материалистов и идеалистов и как частный случай выделяет лишь дуалистов – тех, кто полагает материальную и духовную субстанции равноправными началами , как, например, Р. Декарт.

Однако в истории философской мысли найдется немало и других проблем, которые также рассматриваются как самые важные или наиболее значимые, а потому многие философы, рассуждая о субстанции (первооснове мира), не склонны соотносить ее с «основным вопросом философии». Так, например, для первых античных философовсамая фундаментальная философская проблема сводилась к вопросу: « Из чего сделан мир? » И он казался им самым главным, основным.

С точки зрения средневековой схоластики«основной вопрос философии» может быть сформулирован следующим образом: « Как возможно рациональное обоснование существования Бога?» Для современных религиозных философских концепций, в частности, неотомизма , он и теперь остается главным.

Интересной представляется позиция И. Канта, для которого вопрос « Что такое человек? » является по существу «основным вопросом философии». Человек, с его точки зрения, принадлежит двум различным мирам – природной необходимости и нравственной свободы, в соответствии с которыми он, с одной стороны, – продукт природы, а с другой стороны – результат того, что «как свободно действующее существо, делает или может и должен делать из себя сам». ( Кант И. Соч. Т. 6, М., 1966. С. 351).

В философии же экзистенциализмаза «основной вопрос» принимается проблема, которую каждый индивид должен сам для себя решить: « Стоит ли жить? », ибо без ответа на него все остальное теряет всякий смысл, полагают сторонники этого направления. Как отмечает французский философ-экзистенциалист А. Камю: «Решить, стоит ли жизнь труда быть прожитой или она не стоит этого, – значит ответить на основной вопрос философии».

А прагматизм, например, центральное внимание уделяет понятию истины и проблеме ее установления .

Не имея возможности в данном контексте рассмотреть более подробно эти и им подобные совершенно различные точки зрения на тему весьма важную и принципиальную, сформулируем проблему иначе: а есть ли вообще какой-то один, единственно правильный, исключающий все остальные «основной вопрос философии» ? Представляется, что в такой категоричной формулировке – нет. Абсолютизировать какую-то одну проблему можно лишь с определенной долей условности, понимая, что речь идет о схематизации, сознательном упрощении сложных вопросов в целях решения той или иной конкретной задачи.

Так, говоря о наиболее распространенных, фундаментальных философских категориях – «бытие», «субстанция» – и определяя к ним отношение тех или иных философов, можно, следуя логике сторонников однозначного решения «основного вопроса философии», с определенной долей условности разделить всех философов на материалистов, идеалистов и дуалистов. И в целом такое деление вполне правомерно, когда пытаются, например, выявить круг наиболее часто обсуждаемых в философии проблем или если ставится задача лучше понять историю философии, преемственность тех или иных философских идей, школ, направлений.

В то же время следует помнить об ограниченности любой схематизации, чтобы не закрывать возможность для появления и существования и других взглядов, которые могут открыть новый ракурс ви́дения проблемы или вообще сформулировать новую, не менее важную постановку вопроса. История знает немало примеров подобного рода, когда предлагалось посмотреть на то же самое с другой, необычной или самой неожиданной стороны, а в итоге получались открытия, которые были бы невозможны с позиции прежних представлений. Смена геоцентрических взглядов на гелиоцентрические, появление теории относительности, доклад Римскому клубу «Пределы роста» и многое другое стали возможны только благодаря нетрадиционному, неординарному взгляду на то, что для многих уже давно стало привычным, устоявшимся, само собой разумеющимся. Данные примеры только подтверждают ту мысль, что в научном познании (а уж в философии тем более) нужно с известной долей осторожности относиться к «жестким», однозначным формулировкам, ибо это нередко ведет к укреплению заблуждений, а в конечном счете – к застою и догматизму.