Даниэль Бенсаид - Маркс. Инструкция по применению

Итак, актуальность Маркса – это актуальность «Манифеста коммунистической партии». Все помнят наизусть оглушительную первую фразу («Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма») текста, в спешке составленного в последние недели 1847 года и опубликованного в феврале 1848 г., в тот самый момент, когда разразилась парижская революция, объявившая о новом начале в истории европейских народов. Романтический дух той эпохи стремился к готическим развалинам, замкам с привидениями и призракам. Призрак, предъявленный на всеобщее обозрение при свете дня, воплощается в теле и открыто требует именования. Он коммунист? Но почему? Дело в том, что социализм уже стал к тому моменту затертым словом, чем-то вполне терпимым и даже респектабельным. У него постоянная прописка в филантропических обществах и кругах. Он хорошо совмещается с большими и малыми утопиями. В действительности, он не угрожает существующему порядку. А объявить себя коммунистом – значит заявить неслыханный бунтарский проект, который требует ни много ни мало изменить мир.

Эта новость – в виде скромной брошюры – обошла весь свет. «Манифест», как утверждают, – самый переводимый и самый распространяемый текст, не считая Библии. В нем схватывается сам источник необыкновенной жизнеспособности капитала как безличной «общественной силы», динамика которой является скрытой пружиной современного чувства ускорения истории и расколдовывания мира: «Все сословное и застойное исчезает, все священное оскверняется, и люди приходят, наконец, к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения».

Его все еще сохраняющуюся актуальность можно выразить семью тезисами:

– формирование глобального рынка глобализирует также и классовую борьбу;

– классовая борьба – это раскрытый секрет исторического развития;

– вопрос собственности – это «основной вопрос движения»;

– «ближайшая» цель – «завоевание политической власти»;

– пролетарии всех стран должны объединиться вопреки ограниченности наций;

– новая революция, являясь одновременно актом и процессом, – революция непрерывная;

– «свободное развитие каждого» является условием «свободного развития всех».

Рассмотрим эти тезисы.

1. Маркс – тот, кто сумел схватить логику капиталистической глобализации в момент ее рождения: «Крупная промышленность создала всемирный рынок, подготовленный открытием Америки. Всемирный рынок вызвал колоссальное развитие торговли, мореплавания и средств сухопутного сообщения… Буржуазия путём эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим… Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днём. Их вытесняют новые отрасли промышленности… Вместо старых потребностей, удовлетворявшихся отечественными продуктами, возникают новые, для удовлетворения которых требуются продукты самых отдалённых стран и самых различных климатов… Это в равной мере относится как к материальному, так и к духовному производству».

Но он не довольствуется журналистским описанием этого феномена. Цель всей «критики политической экономии» – раскрыть его секрет. Чтобы преодолеть внутренние противоречия, гложущие его, капитал должен постоянно расширять свои пространства накопления и ускорять цикл собственного оборота. Стремясь сделать товар из всего, он пожирает пространство и сводит с ума время.

В современной глобализации, развязанной либеральной контрреформой и финансовой дерегуляцией в период последней четверти века, можно найти немало аналогий с глобализацией викторианской эпохи и Второй Империи. Технологическая революция телекоммуникаций, сверхзвуковых полетов и спутников соответствует, если сделать скидку на масштаб, революции железных дорог, телеграфа и пара. Генетические исследования – открытиям органической химии. Инновации в сфере вооружений – возникновению того, что Энгельс назвал «промышленностью бойни». Скандал с компанией «Энрон» или кризис ипотечного страхования – биржевому краху, Панамскому скандалу, банкротству «Crédit immobilier» или падению банка «Union générale», упомянутому Золя в романе «Деньги». Спекулятивное распухание, подпитываемое искусственными кредитными инструментами, поддерживает иллюзию денег, которые делают деньги, так что из-за кризиса (и во время кризиса) реальность сама начинает напоминать вымысел.

Часто отмечалась двусмысленность позиции Маркса, который одновременно восхищался динамикой капитала и возмущался его социальным варварством. Эта непоследовательность выдает реальное противоречие. Если «буржуазия не может существовать, не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства», этот переворот приносит с собой освободительные возможности, в первом ряду которых – существенное сокращение времени обязательного труда. Но этот прогресс, скованный общественными отношениями эксплуатации и господства, раз за разом подрывается своей собственной разрушительной изнанкой: «прогресс в одних сферах, регресс в других» («Капитал»). Это противоречие сегодня задействовано в том, что называют глобализацией. Вот почему движения, собирающиеся на «Социальные форумы», называют себя не «антиглобалистами», а «альтерглобалистами»: они не против глобализации как таковой, а против конкурентной рыночной глобализации, и за глобализацию солидарную и социальную.

2. «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». Заслуга этой вводной формулировки первой главы «Манифеста» в том, что она покончила с философской болтовней о всеобщей Истории, заранее продиктованной божественным Провидением или самораскрывающимся мировым Духом и его судьбой. Все человеческое исторично и порождается в неопределенности борьбы. Однако стремление порвать раз и навсегда с теологическим мировоззрением не свободно от определенных упрощений. В переиздании «Манифеста» Энгельс счел нужным добавить внизу страницы примечание, в котором указывается, что под историей всех обществ следует понимать, скорее, «историю, дошедшую до нас в письменных источниках», поскольку «в 1847 г. предыстория общества, общественная организация, предшествовавшая всей писаной истории, почти совсем ещё не была известна».

Но это не единственное упрощение. В «Манифесте» указанная формулировка распространяет термин «класс» на самые разные группы и социальные организации (касты, цехи, сословия), тогда как в других своих текстах Маркс ограничивает сферу его применимости современными обществами, для которых характерно относительное размежевание политического, социального и религиозного. Но поскольку «Манифест» – текст полемический и педагогический, в нем на сцену выводится очищенная форма классовой борьбы, сведенная к противостоянию основных протагонистов: «буржуа и пролетариев», «патрициев и плебеев», «свободных и рабов», «мастеров и подмастерьев». В текстах, где анализируются конкретные политические ситуации, – например, в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта» или в статьях о политической жизни в Англии – социальные отношения также представляются структурированными классовым антагонизмом, но при этом они изображены во всей их сложности.