Сергей Чухлеб - Лекции по истории западной философии Нового времени

Помимо мыслящей субстанции Декарт выделяет материальную субстанцию. «Любая вещь, имеющая отношение к телу, предполагает протяжённость, а всё, обнаруживаемое в уме, – лишь различные способы мышления. Так, например, нельзя представить себе фигуру иначе, чем в пространстве, так же, как и движение; а воображение или чувство, или воля могут быть представлены только мысленно. И наоборот, можно представить протяжённость без фигуры или без движения, что очевидно любому, кто обратит на это внимание».

Таким образом, духовный мир – это res cogitans (вещь мыслящая), материальный мир – res extensa (вещь протяжённая). Все остальные свойства – например, цвет, вкус, вес и звук – Декарт считает вторичными, потому что относительно их нельзя иметь ясную и отчётливую идею. «Следовательно, во всей вселенной одна материя, и мы знаем её потому только, что она протяженна…». Вселенная – это гигантское скопление материи, подчиненной механическим законам.

И так, при помощи своего рационалистического метода Декарт обнаружил три субстанции: Бог, материя, мышление. Очевидно, что они не могут быть равны между собой. Естественно, главная субстанция по Декарту – это Бог. Это не только главная субстанция, но и, фактически, единственная субстанция, поскольку определению субстанции полностью соответствует лишь Бог. Материя и мышление – это неполноценные субстанции, ибо они производны от Бога.

Уже в этом разведении субстанций сказывается новаторство Декарта. Средневековой науке и в голову не пришло бы изучать мир отдельно от Бога. Иное дело Декарт. Как христианин он констатирует, что единственной и главной субстанцией является Бог. Материя и мышление созданы и упорядочены Богом. В отношении к Богу они не являются субстанциями. Но в отношении к миру они – самые настоящие субстанции, ибо все, что существует в мире, есть проявление либо материальной, либо мыслящей субстанции. Таким образом, уже в основаниях онтологии Декарта содержится мысль о том, что изучение Бога и изучение мира – это два различных, несовпадающих вида познания. Свою онтологию Декарт начинает с понятия «Бог», но развивает ее уже без этого понятия. Именно поэтому Декарт оказывается дуалистом, поскольку в своем учении о мире, в своей онтологии он указывает лишь две субстанции.

Более того, согласно определению того, что есть субстанция, неизбежен вывод о том, что субстанция – это автономное начало, она замкнута на саму себя и не взаимодействует с другой субстанцией. Материя не нуждается в своем существовании в мышлении, духовная же субстанция – в материи. Материя и мышление между собой не взаимодействуют.

Последнее заявление, скорее всего, не сильно удивило читателя. При чтении философского текста, наполненного абстрактными понятиями, он готов принять без возражений и тезис о том, что материя и мышление не взаимодействуют. Но если этот тезис перевести в наглядный пример, то читатель будет крайне изумлен. Онтологический тезис, утверждающий автономность, замкнутость материального и мыслительного начал, на практике означает следующую проблему: вам приходит мысль написать письмо другу и ваш ум мысленно уже это письмо составил, после чего ваше тело отправляется к письменному столу, располагается за ним и начинает это письмо писать. Если материя и мышление не взаимодействуют между собой, то как можно объяснить это странное взаимодействие вашего тела – модуса материи, и вашего ума – модуса мышления? Объяснить трудно, невозможно объяснить.

Это взаимодействие объяснить не может и сам Декарт. Вернее, он пытается его объяснить, но безуспешно. Он заявляет о том, что шишковидная железа в человеческом мозгу есть столь хитрая вещь, что мыслительные токи и токи материальные так близко соседствуют в ней, что влияют друг на друга. На лицо очевидное противоречие: сначала Декарт заявляет о том, что материя и мышление не взаимодействуют, а затем он, фактически, расписывает это взаимодействие. Декарт и видит, и чувствует это противоречие, но разрешить его не желает. Он упрямо настаивает на своем исходном онтологическом тезисе. И что особенно удивительно, все последующие рационалисты также настойчиво придерживались этого утверждения.

Этот тезис для них настолько важен, что они были готовы пуститься в достаточно забавные объяснения относительно того, почему в повседневности мы сталкиваемся с иллюзией взаимодействия. Так, например, Мальбранш пытается объяснить параллелизм процессов материальных и мыслительных тем, что в соответствие их приводит Бог ( окказионализм). Так, если наш ум желает написать письмо другу, то Бог заставляет наше тело выполнить соответствующие действия. Теория весьма остроумная, но по своим выводам весьма пагубная. Помимо всех прочих сложностей, в которые мы не будем здесь вникать, она находится на грани ереси. В частности, пример с письмом хорош тем, что речь идет о деле похвальном и даже благородном. Но что делать, если вместо письма другу мы будем рассматривать ситуацию преступного замысла, а именно: убийство старухи-процентщицы с целью ограбления. Согласно этой теории, Бог, не одобряя замыслов и действий преступника, все же принужден привести их в телесное исполнение, коль уж от начала времен он возложил на себя обязанность приводить в соответствие процессы материальные и мыслительные.

Впоследствии, Спиноза и Лейбниц предложили куда более оригинальные и менее сомнительные решения этой проблемы. В соответствующем месте мы рассмотрим их. Пока же исследуем, почему и Декарт, и последующие философы-рационалисты столь настойчиво настаивали на автономии материи и мышления.

Наука Нового времени в своем революционном развертывании покоилась на двух основаниях – опыт и рациональные, прежде всего, математические методы. Рационалисты принципиально делали акцент на втором основании. Их «континентальное происхождение» проявлялось в большей консервативности мышления, в более сильной зависимости от умозрительной «старой» философии. Рационалисты жаждали абсолютной научной истины и знали, что опыт не может быть ее источником. Следовательно, ее источником должен быть разум.

Но человеческий разум сам по себе – сомнительное основание для абсолютной истины. Он склонен к ошибкам и заблуждениям. Лишь выступая в качестве «агента» Бога, разум в состоянии стать источником абсолютного знания. Так складывается основная схема рационалистической философии: Бог изначально закладывает в человеческий разум ряд (врожденных) идей, которые впоследствии при соответствующих разработке и развитии становятся основаниями абсолютного научного знания. Опыт – лишь источник фактического материала, которым заполняются рационалистические схемы. Прекрасный образец этого – математика, наука, которою так любили рационалисты, и которой они так много занимались. Математика исходит из чистых (внеопытных), интуитивных оснований и посредством их анализа создает самое себя. И лишь затем математическое знание прилагается к познанию мира, данного нам в опыте. (Впрочем, это лишь одна, хотя и довольно распространенная, интерпретация природы математического знания).