Луций Анней Сенека - О благодеяниях

[1] Во всяком деле, Либералий, весьма немаловажная вещь самый способ говорить и действовать. Многое выиграно быстротой, и многое потеряно медлительностью. Так – во всех метательных копьях сила железа одинакова: но чрезвычайно важное различие (в силе удара) зависит от того, бросается ли копье сильной или слабой рукой. Один и тот же меч и едва задевает, и пронзает насквозь: все дело в том, сколь сильно бывает напряжение руки, им управляющей. Дается одно и то же: но различие в том, каким образом дается. [2] Как приятно, как дорого бывает, если оказавший благодеяние не допустил принести ему благодарность, если он, давая, уже забыл о том, что дал! Ведь было бы безумием оскорблять того, кому оказываешь какую-нибудь весьма важную услугу, и присоединять к благодеяниям обиду. Посему не следует затруднять благодеяний и примешивать к ним какое-нибудь огорчение. Даже если будет что-нибудь такое, о чем бы ты хотел напомнить, для этого следует выбрать другое время.

[1] Фабий Веррукоз [41] Неизвестно, подразумевается ли здесь историк Фабий Рустик или другое лицо. Об этой личности упоминает Тацит (Annal. XIII, 20; XIV); о Непоте ничего не известно. благодеяние, с грубостью оказанное суровым человеком, сравнивал с черствым, как камень, хлебом, который принять человеку голодающему бывает необходимо, но есть тяжело! [2] Когда претор Непот Марий упросил Тиберия кесаря помочь в уплате долга, последний приказал ему сообщить себе имена кредиторов; это значило не дарить, но созывать кредиторов. Когда имена были объявлены, он написал, что по его приказанию Непот освобождается от долгов, – дав при этом Непоту оскорбительный выговор, он сделал так, что Непот хотя не имел больше долгов, но не получил и благодеяния: он освободил его от кредиторов, но ничем не обязал по отношению к себе. Тиберий, конечно, преследовал какую-нибудь цель: [3] мне думается, он хотел, чтобы никто более не обращался к нему с подобными просьбами. Быть может, это и могло служить действительным средством подавить стыдом бесчестные желания людей: но тем не менее благодетель должен следовать совершенно другому пути. Надобно всячески услаждать то, что даешь, дабы приятнее было получить; поступать же вышеприведенным образом – значит делать не благодеяние, а обличение.

[1] При переходе от этой части рассуждения к другой выскажу свою мысль: не совсем прилично и государю дарить для того только, чтобы обесчестить. Однако и таким образом Тиберий не мог избавиться от беспокойства, которого избегал. Ибо спустя несколько времени, когда нашлись люди, обратившиеся с подобной же просьбой, он им всем приказал представить в Сенат отчет об их долгах и только после этого отпустил (им) известные суммы. Это не благотворение, а суд. [2] Это не помощь, а царская милостыня. То не благодеяние, о чем нельзя вспомнить без краски стыда. Я был отправлен к судье: чтобы выпросить помощь, я вел судебный процесс.

[1] Все мудрецы учат, что некоторые благодеяния следует делать открыто, а другие тайно. Открыто те, принятие которых доставляет славу, как, например, военные награды, почетные должности и все то, что благодаря известности становится более привлекательным. [2] Напротив, то, что не возвышает, не ведет к почестям, но служит пособием в немощи, нужде, бесславии, следует давать тайно, так, чтобы известно было только тем, кому помогают.

[1] Иногда надобно бывает обманывать даже тех, кому оказывается помощь, так чтобы они принимали, не зная, от кого. Рассказывают, что Аркесилай [42] Об этом рассказывают Плутарх (de adul. et amici discrim. 32), который называет этого друга Апеллием, и Диоген Лаэртский (IV, 37), называющий его Ктесибием. Последний рассказывает, что Ктесибий, нашедши кошелек, воскликнул: «это шутки Аркесилая». , решив тайным образом помочь бедному, но скрывавшему свою бедность другу, находившемуся в болезни и не признававшемуся даже в том, что у него недоставало средств на необходимые потребности, – без его ведома положил ему под подушку кошелек, дабы человек, обнаруживший бесполезную стыдливость, лучше нашел, чем получил, то, в чем имел нужду. [2] «Что же отсюда следует? он не будет знать, от кого получил?» Пусть его сначала не знает, – если этот мой дар есть только часть доброго дела, впоследствии я буду давать и делать много других благодеяний, по которым он угадает и виновника первого. Да, наконец, пускай он и не знает, что получил (от меня): я буду знать, что дал. Ты скажешь: этого мало. Мало, если думаешь быть ростовщиком, но если станешь давать с тем, чтобы (твой дар) принес как можно более пользы принимающему его, то будешь довольствоваться своим собственным сознанием. Иногда доставляет удовольствие не самое благодеяние, но то, чтобы казаться сделавшим благодеяние. [3] «Я хочу, – говоришь ты, – чтобы он знал». Но в таком случае ты ищешь (себе) должника. «Все-таки хочу, чтобы он знал». А что, если для него полезнее, приличнее и приятнее – не знать? Не переменишь ли ты, в таком случае, своего решения? «Хочу, чтобы он знал!» Итак, ты не оставишь человека в неведении? [4] Не отрицаю того, что, насколько позволяют обстоятельства, можно радоваться при виде удовольствия получившего. Но если он имеет нужду в помощи и вместе с тем стыдится этого, если наш дар наносит ему обиду, когда не остается в тайне, то я не обнародую своего благодеяния. А почему? Я не пожелаю открыть своего благодеяния по той причине, что (это) одно из первых и наиболее важных правил: никогда не попрекать, даже никогда не напоминать. Ибо закон благодеяния, соединяющего два лица, состоит в следующем: один должен тотчас забыть об оказанном, другой никогда не забывать о полученном (благодеянии).

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

«Qui beneficium non redelit, magis peccat, qui non datcitius» – Первый погрешает по той причине, что, уже будучи должен, – не возвращает, а последний – по той, что не одолжает. Таким образом, первый совершает проступок – более тяжкий, а последний – по времени более ранний и, как сказано: «предваряет проступок неблагодарного».

Одни из комментаторов приписывают этот стих Акцию, знаменитому римскому трагику, другие – некоему Сиру, сочинителю комедий.