Павел Гуревич - Основы философии

Однако, отмечает Ясперс, при господстве философской ясности возникает вопрос, не была ли вера пророков, их еще сегодня увлекающая нас несравненная убежденность возможна только потому, что они еще не ведали философствования в своей наивной жизни, предшествовавшей всякому философствованию, и поэтому не замечали, что в непосредственно сказанном Богом «слове» содержится остаток того воплощения реальности, того изображения и подобия, против которого они решительно боролись [18] Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. С. 459. .

Далее К. Ясперс проводит различие между культом и молитвой. Культ, по его мнению, – акт сообщества, молитва – действие отдельного человека в его одиночестве. Культ универсален, молитва проявляется в истории то тут, то там, в Ветхом Завете окончательно только у Иеремии [19] Иеремия – один из библейских пророков. Жил в VII–VI вв. до н. э. . Молитва индивидуальна, она экзистенциально (трепетно) присутствует в настоящем.

По словам К. Ясперса, религия основывается на откровении. Откровение есть непосредственная, локализованная во времени, данная всем людям весть Бога через слово, требование, действие, событие. Бог дает свои заповеди, создает сообщества, основывает культ. Так, христианский культ основан как деяние Божие посредством установления причастия. Поскольку откровение служит истоком религиозного содержания, оно значимо не само по себе, а в сообществе – народа, общины, церкви, – которое служит авторитетом и гарантией в настоящем [20] Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1994. С. 461. .

Какого же рода координация может остаться за философом? Философа может интересовать соотношение искусства, экономики, религии и философии как форм человеческой активности или путей, способов, которыми человеческий дух приходит к осознанию своих собственных возможностей. Однако действительные интересы философии касаются не только человеческого духа, она не ограничивается миром культуры. В сферу философии включается все, а не только человеческий дух.

В ХIХ в. мощный толчок к развитию получили такие науки, как психология, социология и многие другие, которые сильно потеснили философию. Тогда философы почувствовали, что они вдруг оказались не у дел. Однако постепенно философия формировала свою область исследований – ведь философия развивается не в автономном, закрытом пространстве, она связана не только с наукой, но и с мистикой, религией, искусством. Однако она не то и не другое. Философия вполне самостоятельна, и оценивать философские идеи следует, исходя из ее специфики.

Религиозные, философские, мистические, научные идеи различны по жанру. И оценивать их следует, как говорят, по законам жанра, т. е. с точки зрения особенностей, которые присущи тому или иному жанру. Мистика – это знание, добытое в мистическом опыте; религиозное утверждение – результат веры, откровения; наука – попытка через опыт, практику и восхождение к теории вырвать знание законов природы; философия – итог напряженных размышлений, попыток синтеза всех способностей человека.

Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет (1883–1955), возражая тем, кто пытался от имени науки потеснить философию, писал: «Сегодня, после того как философы с краской мучительного стыда сносили презрение ученых, бросавших им в лицо, что философия не наука, нам – по крайней мере мне – нравится в ответ на это оскорбление заявлять: да, философия не наука, ибо она нечто большее» [21] Ортега-и-Гассет X . Этюды об Испании. Киев, 1999. С. 40. .

Можно подумать, будто философия только тем и занимается, что вразумляет людей. Люди науки бесстрашно проникают в лабиринты познания, а любомудры советуют, выражают сомнение… Не пытаются ли они остановить колесо истории, неутолимую жажду познания? Разумеется, нет, совсем наоборот. Величие философии состоит в том, что во все времена она остается мощным интеллектуальным орудием человечества.

Ни в познании, ни в философии невозможно надолго отказаться от блеснувшей идеи. Все равно люди будут подходить к ней с разных сторон, возвращаться на новом витке знаний.

Можно представить себе, насколько беднее стало бы человечество, если бы исчезло искусство. Вот так же и с философией: бесстрашная отвага мысли, которая присуща ей, дала человечеству немало прозрений. Без философии невозможно глубинное постижение природы знаний. Без нее беспомощно истолкование бытия. Только философы смогли обратить внимание на специфику человеческой природы. Они проникли в общие тайны истории, в глубины человеческой психики…

В арсенале философов имеется огромный интеллектуальный материал, накопленный за тысячелетия существования человека и человечества. Наработаны различные навыки мышления, сложились разнообразные интеллектуальные традиции. Слова Николая Александровича Бердяева (1874–1948) о трагизме философа на самом деле выражают не уныние, а уверенность в том, что философия может обрести в культуре свое предназначение.

Как она проявляет себя в духовной жизни общества?

Уникальность философии состоит в том, что она определяет мировоззренческие ориентации, помогает осознать смысл жизни и цели человеческой активности. Философия углубляет историческую память человечества. Она наследует сокровищницу мысли, духовный опыт людей.

О роли и значении философии писали многие мыслители. Приведем лишь наиболее характерные высказывания. «Философия дарует человеку презрение к смерти» (Зенон). «Философия дала мне умение беседовать с самим собой (Антисфен). «Философия приносит ту пользу, что дает способность говорить с кем угодно» (Аристипп). «Философам свойственно испытывать изумление. Это и есть начало философии» (Цицерон). «Человека, не сроднившегося с философией, ни хорошие способности, ни память с ней сроднить не смогут, ибо в чуждых для себя душах она не пускает корней» (Платон).

«Философия традиционно считалась царицей наук, – отмечает А.А. Гусейнов. – Такое понимание было поставлено под сомнение тогда, когда в Новое время в лоне философии зародилось современное естествознание и философия в восторге материнской радости переориентировала свои мировоззренческие опыты на парадигму точных наук. В тот самый момент, когда, казалось бы, научное дело философии окончательно восторжествовало и философы не нуждались уже в чужеродных средствах – художественных образах наподобие пещеры Платона, мистифицированных понятиях наподобие целевой причины Аристотеля, сверхразумных наитиях экстаза Плотина, – и строили свои системы по математическим образцам, вычерчивая их, словно геометрические фигуры, раздалось грозное предостережение: „Физика, бойся метафизики!“» [22] Гусейнов АЛ. Философия между знаниями и ценностями // Философские науки. 2001. № 2. С. 47. .