Павел Гуревич - Основы философии

Но здесь возникает новая проблема. В современной публицистике, как и в теоретической литературе, оценка тех или иных мыслей обычно производится без учета жанра, в рамках которого они высказаны. Философскую идею толкуют, например, как результат естественнонаучных изысканий. Мистическое провозвестие обсуждают с позиций здравого смысла. Религиозную идею пытаются судить по меркам науки. Психологическую методику воспринимают как философское озарение. В итоге стираются специфика и направленность именно философской рефлексии (размышления).

Поясним это на примере. Мыслители разных времен пытались ответить на вопрос: «В чем смысл жизни?» Теологи полагают, что человек живет для служения Богу. Однако даже религиозный философ может прийти к иному выводу. Ведь земную жизнь людей можно скрепить и другими помыслами. Возможен и такой ход мысли: смысл жизни заключается в том, чтобы человек готовил себя к вечной жизни. Но как? У людей, помимо таких предельно общих целей, могут возникнуть и более конкретные.

Для чего живет человечество? Свой вариант ответа на этот вопрос предложил и русский философ Николай Федорович Федоров (1828–1903). У людского рода, как заявил он, должна быть вдохновляющая глобальная идея. Без нее невозможно нравственное поведение. Верующие, скажем, убеждены, что будут воскрешены и станут жить вечно. Это, однако, произойдет за порогом жизни. А нет ли столь же грандиозной идеи у всего человечества? Нет ли единой неоспоримой цели?

Такая идея, по мнению Н.Ф. Федорова, есть: с помощью науки воскресить всех людей, которые когда-либо жили на Земле. Смерть конкретного человека – невосполнимая утрата. Но ведь по Земле прошло множество людей… Федоров демонстрирует радикальный проект всеобщего спасения. Человек живет не для себя. В его помыслах господствует благородная идея – вернуть предков. Таково «общее дело», поэтому книга Федорова и называется «Философия общего дела». «Христианская идея воскресения мертвых у Федорова превращается в идею воскрешения как долга человека… В идее этой есть гениальное дерзновение, и сознание это – одно из самых высоких, до каких только поднимался человек», – писал Н.А. Бердяев [41] Бердяев НА. Религия воскрешения. (Философия «общего дела» Н.Ф. Федорова) // Бердяев Н.А. Собр. соч. Париж. Т. 3. 1989. С. 20. .

Однако уже в недавнее время, когда были изданы труды Н.Ф. Федорова, один крупный отечественный ученый выступил в печати с заявлением: идея русского философа антинаучна, потому что воскресить умершего невозможно. Случаи эксгумации показывают: трупы истлели… В определенном смысле аргументация верная. Что же делать бедному любомудру? Наука вроде бы свидетельствует против него. Получается, что философская идея не всегда соотносится со смыслом.

И тем не менее Федоров уповал на науку будущего. Он провозгласил свою мысль на рубеже ХIХ – ХХ столетий. Прошло столетие. Однако наука не только не способна решить поставленную проблему, она даже не знает, как подступиться к ней. Нам неведомо, как преодолеть биологическую смерть конкретного человека, а не то что далеких предков.

Вот что любопытно: свидетельства науки даже не приходят в голову Федорову. Он захвачен собственной идеей и не замечает ее внутренних противоречий. Слов нет, хорошо бы всех воскресить, цель, конечно, благородная. Но при этом возникает множество научных и мировоззренческих вопросов.

Допустим, мы воскресили усопших, но чем они должны заняться? Один язвительный публицист так и писал: «Ну восстали мертвые, расселись в космосе, как птицы на ветках, и что теперь им делать?» Ведь их огромное множество…

И это еще не все. Федоров убежден, что жизнь – неоспоримая ценность. Однако во многих культурах так не думали. Среди людей, прошедших по Земле, иные предпочли бы вечный покой. Философ, стало быть, решил не только за себя, но и за мертвых, не спрашивая их об этом. А может быть, для них, мертвых, воскреснуть во сто раз мучительней и страшней, чем для нас умереть? Именно так, с иронией оценивали идею Федорова его современники.

Представим себе, чем обернулась бы для человечества идея Федорова, если бы она вдруг осуществилась? Мир предельно перенаселен, говорят о катастрофе. Неожиданно появляются сонмы людей из разных культур, разных эпох. Ничего, кроме столпотворения, не получается. И если рассуждать последовательно, то это как раз полная гибель для человечества. Рождается подозрение: не является ли идея философа свидетельством его сумасбродства?

Поразмыслим, действительно ли данная философская идея всего лишь ахинея. Нет, заслуживает размышления само предложение – воскресить все поколения. Каждый человек уникален, изначально самобытен, заслуживает того, чтобы явиться в этот мир во всей своей незаменимости. Но в настоящее время идея Федорова совершенно не подкреплена данными науки. Ничего страшного. Статус этой идеи – философский. В ней по крайней мере огромный этический пафос.

Можно признать, что с научной точки зрения концепция Федорова уязвима. Но как философская идея она вечна. Мы постоянно будем задумываться над теми вопросами, которые она рождает. Действительно ли человек уникален? Можно ли считать жизнь неоспоримой сверхценностью? Ради чего существует человечество? Чем могут обернуться нравственные искания?

Философское прозрение самодостаточно, т. е. оно не знает примитивных ограничений. Оно может вытекать из научного факта, подтверждать его, но вполне может и разойтись с наукой, а тем более с житейскими представлениями. Многие философы, например, настойчиво говорят о преображении человеческой природы: мол, человек, должен быть совершенно иным. Ну а если я доволен своим организмом? Зачем мне, жизнелюбивому земному созданию, другая природа? Мой здравый смысл протестует. А между тем эта философская идея не угасает.

Могла бы философия полностью порвать связь со специальными науками? Американский философ Уильям Джеймс (1842–1910) отвечал на этот вопрос утвердительно. Он считал философию коллективным наименованием для вопросов, на которые нельзя дать полные, окончательные ответы и тем самым исчерпать, забыть их. По его мнению, если удается получить окончательный ответ на тот или иной вопрос, проблема становится уделом науки. Выходит, философия медленно роет себе могилу, ибо постепенно все вопросы будут разрешены?

Нет, философия никогда не будет заменена наукой, потому что и наука не в состоянии исчерпать бездну вечных вопросов. Философ не ограничивает свое занятие науками. Он ставит вопросы, которые касаются отношений между наукой и повседневной жизнью, наукой и религией, наукой и философией. Наш век ознаменовался огромными успехами в координации «специальных понятий» и «фундаментальных принципов», что стало возможным на междисциплинарном уровне и явилось результатом координации усилий биохимиков, биофизиков, физических химиков. В принципе это могло случиться только благодаря их работе: философы не в состоянии согласовывать, скажем, молекулярную структуру и биологическую активность.