Тамара Науменко - Философия массовой коммуникации

На наш взгляд, причиной является то, что одно из основных звеньев коммуникативного акта – кто говорит? – в случае массовой коммуникации однозначно воспринимается как сообщение от имени журналиста или владельца канала. Не принимается во внимание тот факт, что последние являются субъектами деятельности не по формированию массового сознания и общественного мнения, а субъектами творческой, административной, коммерческой или какой бы то ни было другой деятельности. Модальность «должны выражать мнение аудитории» основана на наблюдении за тем, что чьи-то мнения всё-таки выражаются. Решение этой проблемы лежит в сфере определения подлинного социального субъекта деятельности массовой коммуникации, субъекта, чьи интересы удовлетворяют продукты информационной деятельности массовой коммуникации, выраженные в виде определённым образом сформированного общественного мнения на основе внедрения в массовое сознание оценок этих субъектов. В качестве таковых могут выступать любые реальные социальные группы (но не аудитория как таковая), ставящие задачей приобщение аудитории к сфере своих интересов. Субъекты информационной деятельности массовых коммуникаций, к более подробному рассмотрении которых мы обратимся позже, являются частью аудитории, выделившейся из неё по критерию наличия единого интереса, способствующего формированию определённой цели, направленной на аудиторию. Именно субъектов удовлетворяют (или не удовлетворяют) результаты воздействия на общественное мнение. Система массовых коммуникаций выступает в данном случае как нейтральное в системе целеполагания средство, благодаря которому реализуются поставленные субъектами задачи. В этой ситуации массовая аудитория выступает как объект, но объект активный и часто малопредсказуемый, именно поэтому изучению этого объекта и возможных моделей его поведения уделяется столь много внимания, именно поэтому в процессе информационного воздействия применяются различные методы, создающие иллюзию того, что именно мнение граждан выражает тот или иной массово-коммуникативный канал.

В более ранних отечественных исследованиях массово-коммуникативная деятельность в совокупности всех составляющих её сторон проводилась в исследованиях по журналистике и называлась, как было сказано, термином «СМИ» (СМИП) или «журналистика» [35] Социология журналистики / Под общей редакцией Е. П. Прохорова / М., 1981. . Термин «массовая коммуникация» употреблялся только в работах некоторых социологов, занимающихся изучением функционирования средств массовой информации, проблемами аудитории и общественного мнения [36] См., например, работы Б. А. Грушина. . Впервые в отечественной научной литературе «официальное» определение массовой коммуникации появилось в 1983 году в «Философском энциклопедическом словаре» в статье Ю. А. Шерковина. Массовая коммуникация определялась как «систематическое распространение сообщений (через печать, радио, телевидение, кино, звукозапись, видеозапись) среди численно больших, рассредоточенных аудиторий с целью утверждения духовных ценностей и оказания идеологического, политического, экономического или организационного воздействия на оценки, мнения и поведение людей» [37] Шерковин Ю. А . Массовая коммуникация // Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 348. .

Из приведённого определения, использующегося впоследствии в том или ином варианте многими авторами, следует, что при выработке категории массовой коммуникации автор исходит из аналогии последней с групповой коммуникацией, определяющейся как отношение групп. В свою очередь, понятие группы можно определить, исходя не из некоего количества индивидов, а из наличия у любой совокупности индивидов некоего объединяющего признака, характеристики или единого социального интереса. По такому же критерию исследователями массовой коммуникации предпринимаются попытки дать определение последней. Однако такая аналогия не даёт положительных результатов, ибо масса, в отличие от группы, не имеет критерия выделения, она стихийна, неоднородна и поддаётся различным замерам только в том случае, если из неё выделяются определённые группы, но это значит, что проводится исследование групп, а не массы.

Некоторые авторы предлагают «признать, что ключевой термин «массовая коммуникация» (МК) до сих пор неотделим от своих синонимов – «средства массовой информации» (СМИ), «журналистика» [38] Фомичева И. Д . СМИ как партиципарные коммуникации. Диссертация в виде научного доклада на соискание учёной степени доктора филологических наук… М., 2002. С. 9. , зафиксировав таким образом состояние современного уровня развития социологии массовой коммуникации в отечественной науке.

С начала третьего тысячелетия становится заметным перемещение интереса к исследуемому нами объекту из области теории журналистики в область социологии массовой коммуникации. Вышли в свет ряд работ, посвящённых данной проблематике [39] Шарков Ф. Ю., Родионов А. А. Социология массовой коммуникации. М., 2002; Березин В. М . Сущность и реальность массовой коммуникации. М., 2002; Назаров М. М. Массовая коммуникация в современном мире. М., 2002; Федотова Л Н. Социология массовой коммуникации. М., 2002. . Такая научная активность социологов указывает на несомненное возрастание интереса к проблемам массовой коммуникации, обусловленного возрастающей ролью самой массовой коммуникации в обществе.

Множественность представлений о массовой коммуникации как в рамках социологии, так и в рамках теории журналистики свидетельствует о несомненной значимости самого объекта исследования – массовой коммуникации – в современных социальных процессах. Существует некая притча, согласно которой нескольких слепых подвели к слону, попросили их его потрогать и после этого дать определение слона. Тот, кто трогал ногу, сказал, что слон – это нечто столбообразное. Тот, кто трогал хобот, сказал, что слон – это нечто тонкое, длинное и извивающееся. Тот, кто трогал бок слона, сказал, что слон – это нечто большое, мягкое и малоподвижное, и так далее. Кто из них оказался прав, а кто неправ? Ответ очевиден: все в какой-то мере правы, ибо каждый характеризовал слона, опираясь на ту информацию, которую получил и поэтому каждый дал определение реально существующей части слона, которую он принял за всего слона. Но в то же время никто не дал правильного определения «всего» слона.

Относительно нашего предмета эта притча весьма поучительна. Она свидетельствует, что множественность определений массовой коммуникации несомненно говорит об интересе учёных к данной проблематике, но в то же время подсказывает нам, что противоположные и несовпадающие определения описывают, возможно, не весь объект нашего исследования, а некие отдельные его фрагменты, из описания которых сложно объяснить сам феномен массовой коммуникации.