Евгений Иванов - Онтология субъективного

Поскольку мы определили содержание смыслового поля как «интегральную картину мира», то может возникнуть недоразумение, поскольку обычно говорят о различных «картинах мира»: научной, обыденной, религиозной, мифологической и т. п. Не нарушает ли это обстоятельство единство и единственность смыслового поля? С нашей точки зрения – нет. Следует различать само смысловое поля и его многочисленные рефлексивные образы. Именно к последней категории и относятся упомянутые нами «картины мира». Их можно уподобить различным «картам» (физической, политической, туристической, дорожной и т.п.) одной и той же местности (которая в данном случае символизирует смысловое поле, которое, как мы увидим далее, не только едино и единственно для каждого субъекта, но и обладает надындивидуальным статусом, т.е. едино и единственно для всех субъектов). Наиболее точная, подробная, объективная «карта» смыслового поля представлена с нашей точки зрения в современной квантово-релятивистской физической картине мира. Здесь смысловые структуры изображены максимально абстрактно, лишены всякого чувственно содержания (не допускают наглядного представления) и никак не соотнесены с человеческой деятельностью. Картины мира в других науках не так детальны, подробны, но более удобны для тех или иных практических целей. Фундаментальное значение для нас имеет обыденная картина мира, в которой, в отличие от физической, смысловое поле представлено в преломлении через образы представлений, полученные нами из личного чувственного опыта, структурировано подобно сенсорным образам (в тех же пространственных и временных масштабах, в той же системе предметных единиц и т.д.) и изображение смыслового поля здесь максимально приспособлено для практических целей и нужд конкретного человека. Эта «карта» гораздо менее детальна и подробна, чем физическая картина мира, но более удобна в применении. Религиозная, мистическая, мифологическая и другие картины мира также отображают смысловое поле в преломлении через определенные человеческие потребности и интересы. Хотя все эти «картины мира» в разной степени полны и точны, все они вполне объективны, отображают различные аспекты одной и той же смысловой реальности. Более того, сами эти рефлексивные «картины мира» – есть части того смыслового поля, которое они отображают, и как таковые они также участвуют в процессах смыслообразования.

2.1. Природа индивидуального «Я»

Самая общая форма единства и взаимосвязи ощущений, образов, представлений и смыслов проявляется как «данность» всех этих феноменов единому «Я» или «субъекту». С этой точки зрения «Я» можно истолковать как фактор, обеспечивающий единство сферы субъективного. Объяснить, что такое «Я» – это то же самое, что и объяснить, что соединяет воедино отдельные наши переживания, например, последовательные во времени чувственные состояния сознания. (Такой подход к пониманию «Я», как отмечалось во Введении, восходит и Канту, к его идее «трансцендентального единства апперцепции» как коррелята «Я»).

Существуют две различные традиции понимания природы «Я» (и, соответственно, начала, объединяющего сознание). Согласно одной из них, «Я» есть некая трансцендентная точка, находящаяся за пределами сферы субъективного и каким-то непонятным образом объединяющая различные чувственные и внечувственные феномены за счет их абстрактной принадлежности этому «Я». «Я» здесь – это как бы некий «чистый взор», перед которым, как перед единственным (и единым) зрителем развертывается все богатство нашей внутренней жизни.

Поскольку трансцендентное «Я» не присутствует непосредственно в сфере субъективного, оно обнаруживается лишь косвенно – как условие, делающее возможным познание, как условие «трансцендентального единства апперцепции» (И. Кант), т.е. условие, создающее единство духовной жизни.

Вместе с тем, такого рода «абстрактность», «беспредикатность» «Я» приводит к осложнениям. Будучи лишь абстрактным трансцендентным носителем субъективных феноменов – как «предикатов», отличных от субъекта, будучи сверхприродным «невидимым видящим», «Я» оказывается чем-то абсолютно непознаваемым. Можно знать, что «Я» существует, но невозможно знать, чем это «Я» является и, более того, невозможно знать, каким образом мы вообще узнаем о существовании «Я».

Заметим, также, что трансцендентность и, соответственно, беспредикатность «Я» делают невозможным указание каких-либо критериев тождества «Я» во времени. Поскольку «Я» не обладает никакими фиксируемыми свойствами (т.к. не присутствует в сфере субъективного), потеря тождества «Я» (замена «Я» на «не-Я») принципиально ненаблюдаема, т.е. не должна приводить к каким-либо наблюдаемым последствиям. Таким образом, трансцендентность «Я» приводит к выводу, что само существование «Я» и его тождество во времени может быть лишь предметом иррациональной веры и не может быть никоем образом доказано, показано или обосновано.

Более того, можно утверждать, что трансцендентное «Я» по существу бессмысленное понятие. Это трансцендентное «Я», по самому его смыслу, очевидно, не есть некая идея или то, на что идея может неким образом указывать (т.к. оно лежит вне опыта). Следовательно, идея трансцендентного «Я» не есть само это трансцендентное «Я» или указание на него. Т.е. говоря о трансцендентном «Я», мы фактически имеем в виду нечто от него отличное (например, некую субъективную идею «Я»). Само же трансцендентное «Я» как таковое полностью ускользает от мышления.

Согласно другой традиции, «Я», напротив, имманентно сфере субъективного. Это и есть субъективность, взятая в аспекте ее целостности, самопереживаемости и самоданности. Эта точка зрения гораздо более приемлема. Прежде всего, поскольку «Я» имманентно сфере субъективного, оно оказывается в определенных пределах познаваемым. Выше мы отмечали, что обе компоненты сферы субъективного: чувственность и смыслы можно понимать как некое знание (или информацию) – представленное, оформленное – в случае чувственности и «чистое» – в случае смыслов. Если «Я» – это и есть сфера субъективного, то, очевидно, «Я» тождественно совокупному знанию, составляющему нашу субъективность. Поскольку трансцендентный субъект в данном случае устраняется, то знание, тождественное «Я», есть «знание, знающее себя», «самоданное», есть знание, в котором непосредственно совпадают субъект знания, объект и само знание субъекта об объекте. (Идею «знания, знающего себя» и не нуждающегося в трансцендентном субъекте, которому это знание каким-то внешним образом «дано», можно найти уже в учении Аристотеля о Боге, как мышлении, которое мыслит само себя. Детально эту концепцию развивал Плотин в своем учении об Уме, как совокупности мыслящих себя платоновских «идей». В Уме, в отличие от Мировой Души и индивидуальной души, субъект, объект и знание первого о втором непосредственно совпадают [154]).