Елена Тимошина - История политических и правовых учений. Курс лекций. 2-е издание. Учебное пособие

Первые цари обладали мудростью, заботились о своем народе, их образ жизни не отличался от образа жизни подданных. Извращения начались тогда, когда власть стала наследственной. Дети, получившие все готовое и в большом количестве, решили, что они должны отличаться от подданных и одеждой, и едой, что им все позволительно, что всем они могут пользоваться неограниченно. Они превращаются в тиранов.Это возбудило, с одной стороны, зависть, с другой – ненависть. Особенно возмущались благородные люди. Они становятся вождями народа и свергают правителя. Устанавливается аристократия.

Аристократия разделяет судьбу тирании. Первое поколение благородных людей старается ради общего блага. Дети же их, получившие власть по наследству и не знающие прежних несчастий, начинают вести себя так, как прежде вел себя тиран. Аристократия превращается в олигархию. Кончается это тем, что толпа одних олигархов убивает, других – изгоняет. В связи с тем, что граждане еще помнят бесчинства тиранов и олигархов и опасаются пережить их вновь, они возлагают заботу о государстве на самих себя. Устанавливается демократия.

Демократиястоль же недолговечна, как и другие формы государственного устройства. Уже внуки тех, кто поднимал восстание, перестают ценить равенство и свободу. В особенности это касается богатых. Они жаждут преобладания над другими, но получить его они могут, лишь опираясь на толпу, и они покупают ее своими подачками. Демократия превращается в охлократию– власть толпы. Таков установленный природой кругооборот форм правления.

Итак, Полибий выделяет три правильныеформы правления (царская власть, аристократия, демократия) и три неправильные(тирания, олигархия, охлократия). Царская власть характеризуется мудростью правителя, аристократия – правлением справедливых и мудрых, причем по выбору, демократия – почитанием богов, родителей, старших, уважением законов и тем, что окончательное решение принадлежит народу. Неправильные формы противоположны по своим качествам правильным. Переход каждой правильной формы в неправильную закономерен.

Каждая простая форма правления, подчиняясь закону природы, стремится к своей противоположности. Замедлить это движение может только одно средство. Заключается оно в соединении преимуществ правильных форм правления, «дабы ни одна из них не прививалась сверх меры и через то не извращалась в родственную ей обратную форму, дабы все они сдерживались в проявлении свойств взаимным противодействием и ни одна из них не тянула бы в свою сторону, не перевешивала бы прочих, дабы, таким образом, государство неизменно пребывало бы в состоянии колебания и равновесия, наподобие идущего против ветра корабля» (VI. 10.7). Перед нами, разумеется, еще не концепция разделения властей, которая сложилась только в Новое время, но идея сдержек и противовесов в этом рассуждении, несомненно, присутствует. Смешанная формагосударства – это та, которая предусматривает систему внутреннего сдерживания.

§ 3. Смешанная форма государства

Полибий сравнивает Рим с теми государствами, которые многими историками и философами восхвалялись как лучшие. Идеальное государство Платона он считает некорректным привлекать к сравнению, так как оно никогда не существовало. Вообще прагматик Полибий весьма иронично относится к Платону: «В настоящее время оценка Платонова государства, – пишет он, – посредством сличения с государствами спартанцев, римлян и карфагенян походила бы на то, как если бы кто-нибудь выставил одну из своих статуй и сравнивал ее с живыми, одушевленными людьми. Ведь такое сравнение неодушевленного предмета с одушевленными, наверное, показалось бы зрителю неправильным, ошибочным и ни с чем несообразным, хотя бы работа статуи и заслужила наивысшей похвалы» (VI. 47.9–10).

Что касается государств реально существующих, то Полибий начинает рассуждение с государств афинян и фиванцев. Однако ни Афины, ни Фивы не заслуживают особого внимания. Их возвышение носило кратковременный характер и было связано не с формой правления, а с деятельностью выдающихся государственных мужей. В этих государствах «всеми делами по собственному капризу заправляет толпа, в одном месте непомерно стремительная и непостоянная, в другом обуреваемая насилием и страстями» (VI. 46.9).

Критское государство также не кажется Полибию достойным подражания. Критяне, по убеждению Полибия, отличаются чрезвычайно дурными нравами, а это результат дурного государственного устройства. Он доказывает данное утверждение, проводя сравнение Крита с Лакедемоном. О заслугах Ликурга Полибий упоминает неоднократно. Именно он – «автор» смешения властей в Лакедемоне. Ликург все сделал правильно: цари сдерживались народом, а народ – старейшинами. В течение длительного времени в Спарте поддерживалась свобода и единодушие граждан. Однако это государство оказалось совершено непригодным для расширения своей власти и господства над другими народами. Как только спартанцы стали претендовать на господство над эллинами, их государство показало свою полную несостоятельность.

Карфаген первоначально тоже был устроен превосходно. «Так, у них были цари, совет старейшин имел аристократическую власть, и народ пользовался своими правами в должной мере» (VI. 51.2). Победа Рима над Карфагеном была обусловлена действием природы, всеобщего закона зарождения, расцвета и упадка. «Государство карфагенское раньше окрепло и преуспело, нежели римское, поэтому Карфаген уже отцветал в это время (время пунических войн. – И. К. ), а Рим, по крайней мере, в отношении государственных учреждений, находился в самом цветущем состоянии» (VI. 51.5).

Современный Полибию Рим являлся, как он полагал, образцом смешанной формы правления. Государственная власть в Риме была представлена консулами, сенатом и народным собранием. Здесь мы видим полное сходство с Лакедемоном и Карфагеном. Однако дело состоит не только в наличии элементов всех трех правильных форм правления, но и в распределении компетенции между институтами власти и создании возможности взаимосдерживания. В Риме все было сделано безупречно. «…Все было распределено между отдельными властями, – пишет Полибий, – и при помощи их устроено столь равномерно и правильно, что никто из туземцев, не мог бы решить, аристократическое ли было все управление в совокупности, или демократическое, или монархическое. Да это и понятно. В самом деле, если мы сосредоточим внимание на власти, государство покажется вполне монархическим и царским, если на сенате – аристократическим, если, наконец, кто-либо примет во внимание только положение народа, он, наверное, признает римское государство демократией» (VI. 11.11).