Коллектив авторов - Вопрос национальной идентичности в контексте глобализации

Различают церковную и внецерковную религиозность. Церковь – особый тип самоуправляемой организации, объединяющей единоверцев на основе вероучения и культа. Поскольку существуют различные религиозные представления и культы, постольку церковь объективно раскалывает общество на единоверцев и «неверных», «иноверцев». Отношение верующих к своей церкви может быть либеральным либо строгим. Либерализм, модернизм и индифферентизм – реальные отношения к религии и церкви в современном мире. В отличие от либерализма конфессионализм означает строгий образ мыслей и поведения, неукоснительное соблюдение правил и догматов церкви, ее устава и правил. Динамика религиозной духовности, предполагающая преобладание конфессионализма, либо, напротив, индифферентизма (и атеизма) в значительной мере объясняется как социально-историческими, так и социально-психологическими факторами. В истории человечества периоды кризиса религии и церкви сменялись религиозным ренессансом, при этом политическая ангажированность церкви могла быть причиной как кризиса религии и церкви, так и возрождения религиозности, пробуждения интереса к экзотике забытого либо малоизвестного религиозного культа. Так, в начале XIX века довольно интенсивный процесс секуляризации расценивался как признак наступления «иррелигиозного будущего». Первая мировая война вызвала к жизни новую религиозно-мистическую волну иррационалистических, антисциентистских доктрин. Сегодня мы также наблюдаем повышение интереса к традиционным религиям, но иного типа религиозности, который проявляется не только в возрождении, но и в возникновении многочисленных нетрадиционных религий, обострении интереса к различного типа эзотерических знаний, возрождении архаических верований.

Однако, нельзя не заметить, что по мере развития общества религия постепенно утрачивает свои позиции. В современных условиях глобализация сопряжена с великим переселением народов, проникновением различных этносов на территории компактного проживания народов мононациональных государств. Реалии сегодняшнего дня – мозаика многообразных конфессий и национальных культур, специфичность которых препятствует взаимопониманию и готовности к культурному сотрудничеству. Трения на религиозно-этнической почве, как правило, возникают в развивающихся странах. В какой мере они возможны в условиях современной России – судить сложно, но гипотетически такого рода трения чаще всего возможны в экономически неблагополучных регионах нашей страны. Известны отдельные случаи межэтнических и межконфессиональных столкновений в молодежной среде, более подверженной влияниям экстремистских лозунгов.

Возможен ли продуктивный диалог среди представителей разных конфессий? Между атеистами и верующими? Между светской и религиозной культурами? Центральным социально-психологическим понятием, характеризующим религию, является вера в сверхъестественное, вера в особые двусторонние отношения между Богом и конкретным человеком, обращающимся к Богу со словами молитвы. В повседневном словоупотреблении вера обозначает убежденность в чем-либо. В психологии вера определяется как особое состояние психики, заключающееся в полном и безоговорочном принятии человеком каких-либо сведений, текстов, явлений, событий или собственных представлений и умозаключений, которые могут выступать в качестве основы его «Я», определять некоторые из его поступков, суждений, норм поведения и отношений. Данное определение веры указывает на ее глубоко личностный характер, поскольку вера определяет не только познавательные установки личности, но и ее действия, поведение, поступки. Она является неотъемлемым компонентом межличностных отношений: наличием или отсутствием веры отмечены моральные качества и поступки личности. Вера выполняет конструктивную роль в жизнедеятельности личности и общества, поскольку является одним из важнейших условий их совместного бытия. Вера составляет значительный пласт в мировоззренческих установках личности, которые включают не только картину мира как результат познания, но и то, что находится вне сферы теоретического познания, то, что человек не в состоянии охватить разумом. Чрезмерно сложный мир, явления, которые не постигаются эмпирически, мировоззренческие вопросы, ответы на которые в принципе не даны человеку в опыте (проблема смерти, проблема сознания, проблемы, связанные с определением конечных причин мироздания, проблема конечности мира во времени и пространстве и т. п.) так или иначе, являются предметом веры. Сила веры может проявляться как признание чего-либо истинным с такой решительностью, которая превышает силу внешних формально-логических доказательств. Как убежденность в чем-либо вера опирается на волевые качества личности: безвольный человек ни в чем не уверен, ни во что не верит, постоянно мечется в сомнениях. Сомнение, в свою очередь – антипод веры, но и без сомнения вера неустойчива и теряется при любом факте, противоречащем имеющимся установкам.

Особенности веры обусловлены не только ее предметом, но и личностными качествами человека, который верит. Поэтому и в познании, и в коммуникации роль веры не может быть определена однозначно. Есть люди внушаемые, склонные верить, либо имеющие душевный склад, духовную организацию, направленную на скрытые, сокровенные слои бытия, их привлекает все таинственное, мистическое, являющееся предметом интуитивного постижения. Такая вера может быть слепой, иррациональной, фанатичной, не приемлющей никаких разумных альтернатив. Давая бескомпромиссную характеристику фанатизма и атеизма, Вольтер писал, что это два чудовища, которые могут пожрать и растерзать общество. Разница между ними состоит в том, что атеист в своем заблуждении сохраняет разум, подрезающий его когти, а фанатик одержим постоянным безумием, которое оттачивает его когти.

Вера – глубоко интимное, личностное чувство. Столкновение доводов разума и рассудка, с одной стороны, и религиозной веры, – с другой, – может быть причиной ее кризиса. Вот что пишет о своей вере и причинах ее кризиса митрополит Вениамин (Федченков) в своем труде «О вере, неверии и сомнении»: «Не помню, как и когда были заброшены в мою душу первые слова о вере матерью… Память уже застала меня верующим, каким были и мои родители…» [4] Митрополит Вениамин (Федченков). О вере, неверии и сомнении. М.: «Отчий дом», 2011. С. 70. . Особый интерес представляют размышления автора о кризисе веры, который он испытал в процессе образования в духовной семинарии: «Я был верующим. Но эта вера была верою по преданию, по традиции, по быту: семья, школа, семинария поддерживали это, не усугубляя, не раскрывая, не зажигая, а только сохраняя ее. Семинария ж привела к этому еще другое свойство: веру в ум, силу знания, рационализм. Мы воспитывались в твердом воззрении, что все можно понять, объяснить; что все в мире рационально. И вся наша богословская наука, в сущности – схоластическая, рассудочно-школьная стояла на этом базисе: все понятно. Никаких тайн! Посещали музеи, театры, Публичную библиотеку и не удосужились увидеть славного, знаменитого на всю Русь великого молитвенника и чудотворца – отца Иоанна Кронштадтского. Так возникает сомнение в истинности Священного Писания…». Автор отмечает и другой пласт Священного Писания, который противоречит науке и простому здравому смыслу, и который не может быть объяснен на путях рационализма и фактов науки. Какой же выход из этого интеллектуального тупика предлагают авторитеты церкви? Вот совет крупнейшего авторитета церкви Иоанна Златоуста: «Если ты чего-нибудь не понимаешь в Писании, то не печалься об этом, а прими на веру без рассуждения, ведь это же есть Божие Слово, а Бог говорит одну истину. Принимай же ее со всей несомненностью по одному тому, что она есть Слово Бога». Правда, для автора (Вениамина) эти слова вначале не показались убедительными, но впоследствии он понял: Лишь любовью дается знание: «Я спокойно читаю Слово Божие и сказанное принимаю совершенно мирно и убедительно: сам бог сказал! Чего больше? Чего убедительнее? Чего прекраснее? Чего доказательнее?» [5] Там же. С. 110. . А если и приходят вопросы вопреки желаниям нашим, то отодвинешь их «рукою» всей предыдущей веры, ума и опыта – спокойно твердо совершаешь дальше Таинство» [6] Там же. С. 112. .