Василий Гудин - Так бы сказал Заратустра

Человечество, как белка, крутит колесо Фортуны, и думает, что идет вперед. Поступательное движение цивилизации и прогресса после гибели и возвращения обращается в круг. Но белка может сойти с колеса, человечеству вечно крутиться в нем: от начала к концу, от конца к началу, от рождения к гибели, от гибели к воскрешению, один к одному повторяя тысячекратно прожитую жизнь. Ужас повторения не сводит человека с ума лишь потому, что нет памяти о прошлой жизни. Если же вспомнит вдруг человек, то ничего в своей судьбе изменить не сможет. Амнезия спасает людей от сумасшествия. Поэтому, чтобы не сойти мне с ума, сознание лихорадочно стало искать в кошмаре бессмыслия героическое и высокое. «-Все вещи вечно возвращаются и мы сами вместе с ними и мы уже существовали бесконечное число раз и все вещи вместе с нами. Я буду вечно возвращаться к той же самой жизни, в большом и малом, чтобы снова учить о вечном возвращении всех вещей, чтобы опять возвещать людям о сверхчеловеке». – Только скрытое отчаяние может заставить вещать о том, что никогда не сбудется, о сверхчеловеке, зная, что каждый «круг» кончается одинаково, что всему настанет конец и все начнется сначала.

Бесплодная попытка спорить с Вечностью, бунт обреченного и «буря в стакане воды». Повторное совокупление бесконечного количества причин и следствий в бесконечностях различных порядков пространства и времени. И ничего ни на йоту нельзя изменить в этом вечном круговороте колеса бытия.

«Теперь я умираю и исчезаю и через мгновение я буду ничем. Души также смертны, как и тела. Но связь причинности, в которую вплетен я, опять возвратится, – она вновь создаст меня! Я сам принадлежу к причинам вечного возвращения». – Так я хотел обессмертить себя, не веря в бессмертие душ. Я поневоле представил себя и весь род человеческий случайным сочетанием микрочастиц, материальных причин, биологических процессов и эпохи исторического времени.

Безличная сила механической причины «вновь создаст меня»… Как может механическое воссоздать живое, думающее, любящее, страдающее? Выходит, что я, воспевающий жизнь, ничего в ней не смыслил. «Любить и погибнуть – это созвучно от вечности. Воля к любви – это значит хотеть также смерти». – Любить и погибнуть… вернуться, любить и снова погибнуть. И так сто и тысячу раз. Даже самое высокое чувство многократным повторением превращается в механизм. Повторение – удел Вселенского Разума, замкнувшегося в своей скорлупе. Повторение – пародия, карикатура на Вечность. Я думал смертью обессмертить любовь, приобщить ее к вечности, но получилось лишь одно повторение.

«По неудавшемуся томится всякая вечная радость». – И вечно будет томиться вечная радость по вечно неудавшемуся. Я обрек своих любимых неудавшихся высших людей на вечную неудачу и удачливых прохвостов на вечную удачу. В круговорот бытия попали не только Бог и человечество, но и тот неведомый мир, который хочет осуществить себя через высших людей. «Они (неудачники) воспримут веру в вечное возвращение как проклятие». – Оправдывал я «круги возвращения» неприятием их неудачниками, тут же забыв, что «по неудавшемуся томится всякая вечная радость». А удавшийся, разве воспримет их по-другому? Вечно достигать одних и тех же вершин, преодолевать одни и те же преграды, одерживать одни и те же победы, – кто скажет, что нет здесь погибели и нет здесь проклятия? Разве что удавшийся бездарь увидит в этом спасение.

«Власть кольца» сжимает горло человечества. «Все «непреходящее» только уподобление». – Так я восстал против безусловного во имя преходящего человека. Но чему уподобить преходящее множество раз? Оно не имеет ни образа, ни подобия, оно призрачно и безосновно. «Вечно вращается колесо бытия. Все погибает, все вновь складывается, вечно строится тот же дом бытия. В каждый миг начинается бытие – и вечное возвращение даже самого маленького человека!» «И вечное возвращение даже самого маленького человека»…. Я не мог согласиться тогда, что маленькие, «лишние» люди нужны: «Жизнь испорчена чрезмерным множеством людей», но я готов был согласиться с их вечным возвращением, испортив вечное «чрезмерным множеством», лишь бы оправдать свою философию. Реабилитацией «лишних людей» я прикрывал подспудный ужас перед своим «кругами», который томил меня изнутри. Но и признание «лишних людей» не спасло меня от сомнений, тогда я стал думать напротив, что повторение маленьких людей, чандалы и черни, не дает до конца мне принять мое откровение.

«Ты сел на коня, ты быстро мчишься вверх, к своей цели? Твоя хромая нога также сидит на лошади вместе с тобой. Когда ты будешь у цели, когда ты спрыгнешь с коня своего, – на высоте своей, высший человек, ты и споткнешься!» Прогресс – твой конь, человечество, хилая, больная душа – твоя хромая нога. Лавиной будешь низвергнуто с достигнутых высот, ты, амбициозное человечество. Сизифов труд мне кажется теперь более осмысленным рядом с «кругами вечного возвращения», по которым катится в пропасть вся история человечества, чтобы, восстав из пропасти, снова в нее обрушиться. Ибо сказано: «Знаний наших мы не видим, нет уже пророка, и нет с нами, кто знал бы, доколе это будет».

«Поистине мы устали для смерти; мы еще бодрствуем и продолжаем жить – в склепах!». Бесконечная смерть, бесконечная жизнь – так можно спутать себя с покойником. «Запах запыленной вечности» издают «круги вечного возвращения». «Мы устали для смерти…», потому что за смертью идет повторение жизни, мы устали от повторений, мы не знаем, что в сотый и тысячный раз повторяем одно и то же. «Невообразимо страшное чувство перехода в инобытийное существование». – Может быть, это чувство как раз и навеяно предчувствием повторения жизни, ее стыда, ее безысходности?

8 – знак бесконечной Вселенной, «крик Смерти в мир живых»: безуспешная попытка вырваться из замкнутого круга, судорожные усилия заплели его в восьмерку, осложнили путь от начала к концу и от конца к началу; искаженный круг остался кругом по существу – бесконечное повторение одной и той же судьбы мироздания. «Воля кольца» – круги вечного возвращения». Мистический ужас охватывает человека, когда, заблудившись в лесу, плутая сутками по таежной глуши, выбиваясь из сил, он вдруг оказывается на исходном месте, откуда начал поиски выхода. Но не охватит человечество ужас, когда пройдя весь путь кровавой истории, катастрофы, беды, потери, оно окажется в исходной точке заколдованного «круга вечного возвращения» – что-то лишает человечество памяти прошлого, чтобы оно не впало в отчаяние, оказавшись в исходном месте, и вновь повторило те же самые страдания, муки и беды в колесе Проведения.