Светлана Севрикова - Ковчег. #стихивдорогу #вся правда о торговле в электропоездах

А мы – вставали в пять утра,
И торговали в электричках.
А нас – ловили мусора,
И нам друзья давали клички…
А мы сидели на мели,
Со злой судьбою бились люто, —
Копили рваные рубли,
Чтоб накупить на них валюты.

Теперь вокзал уже не тот, —
Приветлив, как весною солнце.
По рельсам лайнер проплывёт, —
Российский. Круче, чем японский.
Все пассажиры налегке…
Теперь народ тюки не тянет.
С кредитной картой в кошельке,
С любимой книжечкой в кармане.

Смотри в окно, смотри, внучок!
Преобразились полустанки!
Навесы… Солнце не печёт…
Скамейки. Расписанье в рамке.
И чистота. И тишина.
И красота – куда ни глянешь!
Сиди себе, читай журнал, —
Не свистнет рак и гром не грянет.

…Мы ж по гремящим поездам
Шагали с сумками упрямо
И в пассажирские глаза
Глядели жадно, как в карманы.
А мы кричали: Добрый день!
Но заглушал нас рёв мотора.
За горсть монет, за ком рублей
Вели с народом разговоры.
Нас оглушала тишина
Непокупавшего вагона.
Не тот товар. Не та цена.
И не таким как надо тоном…
Копили рваные рубли,
Чтоб накопить на них валюты,
А на рублях росли нули,
А цифры чахли, почему-то…

Теперь уж не торгуют здесь.
У всех – достойная работа:
Растят хлеба и рубят лес,
Пускают фабрики, заводы.
За труд полезный – не гроши
Получишь ты, а деньги, милый…
На государство не греши,
Что труд твой недооценило.
Тебе не доведётся, внук,
Чтоб на зиму купить сапожки, —
Бежать в толпу, торгуя с рук
Брошюркой в глянцевой обложке…

А мы ломились напролом
На рынок, закупаться оптом,
Затем – с баулами в вагон
Непроходной и безработный…
Мы твёрдо шли в капитализм,
И на плечах страну тащили…
Но проходила мимо жизнь,
Пока мы за неё платили.

Да! Мы, – быть может, рождены
Для дел возвышенных, прекрасных, —
Копались в рухляди страны,
Больной, обманутой, несчастной…
Копили жалкие рубли,
Чтоб накопить на них валюты
И выстроить дома свои
В Великом Городе Салютов…

Твой светлый разум и талант
Послужат Господу и миру.
Не продавец, не музыкант,
Не «дилер» якобы «от фирмы».
Ты будешь жить в иной стране,
Где не ломают юным крылья
И будешь петь не о войне,
Не про бессилье и насилье…
Тебе не надо будет, внук,
Скрываться от стражей порядка.
Мороз твоих красивых рук
Не разорвёт через перчатки.
Ты после школы в институт
Поступишь. Нет тебе заботы
Как удержаться там и тут, —
И на учёбе, и в работе…
Тебе квартиру не снимать,
По белу свету не скитаться.
И твой отец, и твоя мать
Не будут за тебя бояться.
Ведь ты живёшь в такой стране,
Где стоишь то, чего ты стоишь.
Да, ты живёшь не на войне,
Не после бурей перестроек.

А мы – участники войны,
Войны за выживанье сильных,
Теперь в пороше седины,
Морщинисты и некрасивы.
Забрезжит лёгкая слеза
И затеряется в морщинах.
Мы вспоминаем наш вокзал,
Тех лет дремучих чертовщину.
Где наша юность продалась
Скупым клиентам-пассажирам…
Где наша старость родилась,
Когда мы даже не пожили.

Скрипел вагон, и в тамбурах
Нам милицейские сержанты
Внушали страх, сдирали штраф.
Нас называли «спекулянты».

Вагон гремел, вперёд летел…
Двадцатый век, такой бесстыжий
Нам крылья оборвать хотел.
И кто-то сдался, кто-то выжил.

ОЖД – Октябрьская Железная
Нить меж Петербургом и Москвой.
Поезда поют простые песенки
О судьбе-скиталице людской.

Две полоски жизнь твою озвучили.
Между ними шпалы – как лады…
Счастье есть, да только не обучено
Находить чутьем твои следы.

Ожиданье. Книжка с расписанием
Не учла задержек и отмен.
Может, это просто испытание,
Или пресловутый судный день.

Может, это просто наказание
За попытку жить не так как все…
ОЖД – жестокое призвание,
Вечный бег по взлётной полосе.

Смотришь вдаль с надеждой бесполезною.
Чужды оба города тебе.
Смотришь вдаль с надеждою железною,
Самый верный спутник ОЖД.

Смотришь вдаль, земную и небесную,
Всё сбылось бы, если б, да кабы…
ОЖД – Октябрьская. Железная.
Обручем вокруг твоей судьбы.

Я не уеду с этого вокзала
Ни в Ленинград, ни в Мурманск. Никуда.
Я здесь затем, чтоб жадными глазами
Смотреть на скоростные поезда.

Ни с кем не обнимаясь, не целуясь, —
Встречаю, провожаю, даже жду
«Стрелу», «Сапсаны», «Ласточки» и «Юность»,
В девятом отменённую году.

Я здесь затем, чтоб грустно улыбнуться,
И голову немного наклонить,
Подслушав обещание вернуться,
И клятву никогда не разлюбить.

Звенят пути, железные как нервы.
Свистит гудок, насмешливый, как дрозд.
Я здесь затем, чтоб как-нибудь проверить,
Зачем вокзалу надо столько слёз?!

Служебный долг, – отслеживать мгновенья,
Присматриваясь к вечности тайком,
Ловить! И продавать как коробейник,
Бессовестно вломившийся в вагон.

У этой песни колыбельной
Нет ни мелодии, ни слов,
А только ритм и вдохновенье,
И обещанье сладких снов.
Однообразно… Монотонно…
Как будто с сердцем в унисон…
Стучат колёсами вагоны.
То ни о чём. То обо всём.

Прости России, Господи
Лихие девяностые.
Любовь к зелёным фантикам,
Бандитскую романтику.
Бродяг, барыг, инфляцию,
Провал приватизации.
Прорыв канализации,
Проезд в ковчеге зайцами,
Прохвостами и лисами,
Пронырливыми крысами,
Провоз пиратских коконов
В Прекрасное Далёкое.