Евгений Небольсин - Русская философия. Анализ истории (русская национальная мысль)

Богу нужна наша терпеливая победа над собой, ибо именно в этом мы подобны всепобеждающему Творцу, ведь Он – победитель. Много в храме молящихся, но останавливается Творец возле обуздавших себя. Вот почему Православие важно не как сонмище послаблений (Западной Церкви), а как большая острота в борении самого себя, несущее человеку сонмище строгих ограничений в еде, в поведении, в любви, деторождении и так далее. Если есть подобие Богу, то будет все то сопутствующее такой кондиции жизни и вечность одна из них.

Исходя из этих размышлений, нам понятна мотивация для столь высокого трудолюбия людей, строивших в течение многих десятков и даже сотен лет египетские пирамиды, Стоунхендж, кромлехи, дольмены, менгиры. Острее борение, отчего слаще победа в нем. Человек, пребывая в таком тяжёлом труде, очищает сердце, что усиливает присутствие Божье, а радость жизни в большей остроте напряжения в своей природе, дополняется ещё и осмысленностью Божественного культа и поклонением предкам. Но так было до Рождества Христова. После пришествия Сына Божьего несколько изменился план подвижничества, ибо он востребован для того, чтобы стать частью Тела Божьего в Духе Святом. По этой причине люди строят «храм не в брёвнах, а в рёбрах». Люди теперь объединены не совместным строительством грандиозных сооружений, а ищут уединения, уходят в пещеры, прячутся в болотах, в горах, уплывают на острова и уже в своих потаённых уголках становится едиными в Теле Христовом, причем говорят одно и тоже только на разных языках, пребывая иной раз за тысячи и тысячи километров друг от друга. Но все равно единство в общем деле остается государство образующим значением и мы видим, как русская монашествующая братия устраивала свой быт. Мы видим огромные стены монастырей Русского Севера, Сибири, центральной части Руси. Каменные глыбы с размерами двухэтажного дома были приволочены вручную издалека и вложены в первые ряды высокой монастырской стены. Благодать Божия, своей неизреченной радостью им придавала силы на строительство в таких суровых условиях Севера. Ещё раз повторюсь, что только с высшей экзальтацией счастья в богообщении человек способен себя отдать на такие жертвы.

С чем можно сравнить эту радость? Представьте, что вы мастерите для своего ребёнка кроватку. Эти трудности вам приятны и вы готовы жить в них всю жизнь и никогда не устанете. А теперь представьте себе, что вас попросили ведром выкачать воду из моря в соседний овраг. Бессмысленный труд убивает, а потому это вы делать не будете. Или вы узнали плохую новость – у вас все валится с рук. В том то и дело, что Бог – Творец, и, приобщившись к Нему, человек обретает образ Бога, тоже тяготеет к творчеству и преображает этот мир. Он даже не бежит, а просто летит, чтобы все успеть в этой жизни. Он хочет поделиться, обрадовать. Без этой радости в монастырь не пускают ни философов, ни музыкантов, ни знающих много молитв и так далее. Там нужны люди счастья – трудоголики. Монастырь – это не собрание психически больных, а воинство победоносное. Там нужны бойцы.

Исходя из этих суждений, нам становится понятным смысл жизни человека. По слову святых отцов Церкви мы призваны через обоженье самих себя обожить Вселенную и представить его на Суд Творцу. Приобщившись абсолютной радости, человек должен этой радостью наделить Вселенную и только этой радостью крепить порядок в ней. Мир должен держаться не правилами поведения, не законом, а радостью человека исполнять свой долг в сослужении Самому Богу, в сотворчестве Ему в осуществлении Его замысла. Представьте себе, что вы попали в лес зимой. Чтобы согреться, разжигаете костер. Всем тем, кто возле вас ходят по лесу и собирают дрова не надо доказывать целесообразность этой работы: в этом морозном лесу все хотят пребывать возле тепла и света. Костер – это маленький отклик Царствия Небесного в этом аду или маленькая грань Его, форма живительного богообщения, а потому никому не надо говорить, что надо быть всем вместе, что в этом сила. А теперь представьте себе, что огонь затух. Вот тут уже нужно убеждать людей, чтобы они не расставались, а кто-нибудь даже начнёт применять угрозы и даже репрессии. Вот в чем вопрос, радостью от того, что Бог есть утвердилась Вселенная – оная сама себя стесняет ради приобщения ко Творцу. В противном случае, мир был бы не порядком из стеснённых из множества атомных энергий (энергий, заключенных в атом), но адом ядерных реакций. Мир ради приобщения к Божественному тоже сослужит человеку – стесняет себя до абсолютной малости атомного ядра.

Вообще следует сказать самое важное, что у этой Вселенной и человека в ней нет цели, которую надо достигнуть. Бог не преследовал какое-то решение задачи, создавая этот мир. Так как Господь абсолютно счастлив, то от переизбытка своей радости Он возжелал, чтобы было все красиво вокруг и счастливо – поделился Своей радостью. И пустота начала цвести Вселенной. Какими-то иными рычагами Бог не управляет миром. Хотя первый человек не смог выполнить этот план и после грехопадения был изгнан из Рая, и вся Вселенная вместе с ним несет поражение грехом. Но несмотря на это Бог не нарушил своих слов, Он по прежнему управляет миром тем же – только радостью и счастьем. А потому, как уже сказано выше, по велией любви Своей Творец проявил нежность к первому человеку, дабы не навредить его естественной радости жить, отвел человека на иное безопасное удаление от Себя, чтобы радости Его Царствие Небесное оставались в зоне доступа. Представьте себе Солнце, насколько оное обогревает нас, но лучше к нему близко не приближаться, ибо можно ожечь себе тело. Так и Бог возжелал не повредить нашу природу, не поранить ослабленное грехом естество, а потому несколько отвел на не опасное расстояние.

Бог, как абсолютное добро, не может творить противоестественное Себе – он продолжает любить. Замысел на человеке не изменился, и он по-прежнему насельник Царствия Небесного, чтобы радостью преобразить Вселенную в радость. Изменился только путь этого обоженья, иным стал образ жизни: теперь через радость предстоит трудиться в поте лица, а именно отделять доброе от злого, чтобы выделенным от злого, жить естеством природы добра все того же Царствия Небесного. Теперь, чтобы пребывать в той же реалии неизреченной радости, человеку подобает, как прежде, общаясь с Богом и созерцая мир через призму Божественного, трудиться в поте лица – отделить Божественное доброе от злого. Это как кружка, которая валяется на полу, – это есть беспорядок, то есть зло, но сама кружка злом не является. Её следует поднять и поставить на нужное место. То есть теперь, чтобы обрести полноту радости и счастья, появилась необходимость отделять одно от другого, одним словом, все ставить на свое место в строгом соответствии приоритетов перед Богом.