Ольга Рёснес - Ангел, архангел, архай

Избавление от «вещей в себе» может произойти лишь путем исключения из научного рассмотрения всего того, что не относится ни к восприятию, ни к понятию. Познавательный процесс разыгрывается между восприятием и понятием, на фоне изживающихся в мышлении сил интуиции: «то, что является недоступным для зрения содержанием, с необходимостью переносится физиком – в силу правильного познавательного инстинкта – в область восприятий и продумывается в понятиях, которыми оперируют в этой области» [94] Р. Штейнер. Философия свободы. М., АСТ, 2000, с. 573. .

Познание мира, каким оно становится при включении в него познания духовной области, необходимо становится самопознанием. Деятельность человеческого Я разворачивается на просторах «ненаблюдаемого», в связи с чем концепции современной физики, очерчивающие гораздо большим кругом область «гипотетическую», чем непосредственно «физически реальную», дают простор самопереживанию-самопознанию.

Сущность духовного , в его непосредственно предстающем человеку образе, постигается в «покоящемся на себе самом мышлении» [95] Р. Штейнер. Философия свободы. М., АСТ, 2000, с. 582. , в чистом мышлении, живущем по законам духовного мира. Пытаясь обойтись в своих теоретических построениях без этой решающей составляющей, современный естествоиспытатель неизменно оказывается в ситуации «беспомощности», когда теория «обещает», но опыт «не дает». При этом теория всего лишь «отражает» те или иные черты экспериментально установленных фактов, и само мышление полагается лишь «теневым послеобразом действительности» [96] Р. Штейнер. Философия свободы. М., АСТ, 2000, с. 583. . В статье «Физика и реальность» А. Эйнштейн подчеркивает, что «общие положения, лежащие в основе мысленных построений теоретической физики, претендуют быть действительными для всех происходящих в природе событий. Путем чисто логической дедукции из них можно было бы вывести картину, т. е. теорию всех явлений природы, включая жизнь, если бы этот процесс дедукции не выходил далеко за пределы творческой возможности человеческого мышления» [97] А. Эйнштейн. Физика и реальность. М., 1965, с. 8. . Мысля жизнь как нечто чисто природное, подчиняющееся тем же закономерностям, что и не живое, современная наука априори допускает вопрос о границах познания: такого познания, которое заведомо ограничивает себя процессами в материальном мире и их логическим осмыслением (если бы, согласно А Эйнштейну, «творческие возможности человеческого мышления» позволяли осуществить дедукцию физический принципов в полной мере, все было бы в порядке; но признать реальной саму мыслительную область, причем, объективно реальной, на это даже А. Эйнштейн не решается). Логическое «научное мышление» противостоит мышлению созерцательному , интуитивному: логика имеет дело с «вещью среди вещей», тогда как интуиция есть «протекающее в чисто духовном сознательное переживание чисто духовного содержания» [98] Р. Штейнер. Философия свободы. М., 1994, с. 583. .

Логический путь, это путь условностей, путь несвободы. На этом пути человек поступает «как все», придерживаясь заранее установленных правил и норм. Каким бы «всеобщим» характером не отличались последние, они есть все же нечто для человека «чужое», навязанное ему наследственностью, традицией, «школой», его собственной телесной организацией. С духовно-научной точки зрения, телесно-душевная организация человека (мозг) не может оказать никакого воздействия на сущность мышления: она «отходит на задний план, когда начинается деятельность мышления; она упраздняет свою собственную деятельность; она очищает место – и на очищенном месте выступает мышление» [99] Р. Штейнер. Философия свободы. М., 1994, с. 584. . Мозг, как орган логического мышления, несет на себе отпечаток мыслительного процесса, при этом не имея ничего общего с самой сущностью мышления, с человеческим Я . Логическая картина мира запечатлевает в себе и следы мыслительной деятельности человека (нервно-мозговые процессы), благодаря чему из мышления возникает самосознание, которое затем «присваивается» себе мышлением, становится духовным феноменом.

Из рассмотрения связи мышления, самосознания и воли вытекает понимание свободного человеческого поступка. Актуальность свободы как решающего познавательного фактора принимается естествознанием априорно, при этом «свобода» остается непознанной «вещью в себе», суть которой ученому не интересна. «Физика представляет собой развивающуюся логическую систему мышления, – пишет А. Эйнштейн, – основы которой можно получить не выведением их какими-либо индуктивными методами из пережитых опытов, а лишь свободным вымыслом » [100] А. Эйнштейн. Физика и реальность. С., 1965, с. 58. . Здесь под «свободным вымыслом» понимается интуиция , с ее же помощью и устанавливается соответствие между теорией и чувственным опытом, но признать интуитивный акт «окном» в духовный мир, где, единственно, и обретаются причины событий «физической реальности», этого современное «научное мышление» допустить не может, такова его научность.

Высшим мотивом человеческого поступка становится понятийная интуиция, не имеющая никакой связи с содержанием восприятия: это и есть чистое мышление, определяемое исключительно своим идеальным содержанием [101] Р. Штейнер. Философия свободы. М., АСТ, 2000, с. 592. . При этом мышление выходит за рамки «личного», за рамки принятых шаблонов и норм, в том числе и нравственных: оно становится, в эйнштейновском, между прочим, смысле, «надличным». Здесь человек вступает в область моральных максим , переживание которых в каждом отдельном случае ставит человека перед выбором: он свободен принять то или иное решение. На этом пути отпадает требование «угождать», в кантовском смысле, требованию «нормы» или «всеобщего блага», поскольку этот путь – индивидуальный. И в этом смысле научное мышление является всецело индивидуальным, является принадлежностью Я. И всякий разговор о «сообществе ученых» обретает смысл лишь тогда, когда каждый из них в отдельности продвигается в своем самопознании достаточно далеко в сторону истины, где истина и оказывается «общей». И характер этого движения к истине таков, что движущей силой тут оказывается сила морали. Аморальная ученость, сплошь и рядом встречающаяся сегодня, в принципе не может быть истинной: она есть только фальшивый отблеск чужих интуиций. Аморальное в принципе не есть творческое, оно только подражает , копирует, расчитывая на автоматизм подчинения «норме». Аморальное не требует понятливости. Так возникают «глобальные» научные направления, призванные «облагодетельствовать» не слишком пока разумное человечество: нанотехнологии, генная инженерия и т. п. Разумность этих и подобных им начинаний является сегодня одним из крайних примеров дедукции принципов неживого на живое: смерть «облагораживает» жизнь. Как раз такая «ученость» меньше всего адресована тому, что составляет вечную составляющую человека, его Я . И те, кто собирается в «храме науки», могут быть, пожалуй, «выдающимися личностями», но, отказывая себе в самопознании, обрекают свою индивидуальность на истощение и истребление.