Алексей Чадаев - Константы русской политической культуры

Русский человек абсолютно непритязателен с потребительской точки зрения. В силу и географических, и климатических условий он может довольствоваться самым малым. В русской ментальности отсутствует стремление к потреблению: одна из важных черт русского характера – это аскетизм, отрешение от земных дел. Святые люди не должны работать. Структурный же механизм капитализма строится на потреблении. Именно оно провоцируется и становится условием товарного производства, которое должно быть рентабельно.

Часто говорят, что русский человек терпелив. Терпение – вещь великая, иначе бы все давно взорвалось к чертовой матери, но оно одновременно и тормоз для развития. Русскому человеку, как говорил Бердяев, свойственно разрушение – он будет вымирать, деградировать, спиваться, но молчать, – и это саморазрушение серьезная опасность. Русский человек может выдержать все – и строительство коммунизма, и освоение целины, и самую страшную войну. Это одновременно и сила, и слабость русской ментальности. Строить капитализм и вообще экономически успешное общество в таких условиях очень сложно.

Когда открылись шлюзы и в нашу политику хлынул поток либерализма, ничего хорошего из этого не получилось. Либеральная политика повергла многих в шок, и до сих пор люди оправляются от потрясения. Дефолт пролетел над русским человеком, как метеор, а он так и не понял, что это было. Русская ментальность осталась по другую сторону политической и экономической реформы.

Как ни парадоксально это звучит, но Россия осталась крестьянской страной с кругом этических ценностей времен неолита: очень узкий круг доверия (доверяют только родственникам или очень близким людям, в то время как в обществе, где возникли города, буржуазия и пролетариат, круг доверия очень широк), низкий уровень самоидентификации. У нас нет строгого этического кода, у нас любой закон можно нарушить, а власть рассматривается как лицензия на богатство. Между прочим, это одна из черт, свойственных христианскому государству, в котором доминирует христианское сознание. Именно в силу этого, если не заниматься культурологией, любое политическое развитие очень сложно прогнозировать.

Русский человек до сих пор живет в общине. Общинное сознание, при котором уравниловка важнее всего, очень трудно сломать. Сломать пытались многие – Петр I, Ленин, Троцкий. Сталин «ломать» перестал и сказал: правильно, продолжайте жить так же и разрешил мужику делать то, что он хочет. Самое главное соблюсти принцип уравниловки, а богатых можно на Север сослать.

В XIX веке Бердяев предупреждал: «Мы должны усвоить себе некоторые западные добродетели, оставаясь русскими». Он имел в виду перевоспитание русского характера. Перевоспитать кого-либо сейчас нельзя, но ориентировать русского человека на переоценку ценностей необходимо. У нас не получится ни экономики, ни политики до тех пор, пока не произойдет самое главное – реформа национального сознания. [5] Кончаловский Андрей. Из лекции, прочитанной в рамках Дней русской политической культуры в РГГУ 3 июня 2006 г.

Андрей Кончаловский

Россия – пропорционально своей реальной численности – имеет гигантскую диаспору. Например, очень большую диаспору, распространенную по всему миру, имеют китайцы, ее численность – 50 млн. человек, или 3 процента по отношению к населению Китая. Россия же имеет диаспору, сопоставимую с ее населением. Ее численность оценивают в 30 млн. человек – это фактически четверть населения страны.

Наша диаспора сформировалась в течение очень короткого времени в результате крушения и исчезновения нескольких государств – это группа выживших при кораблекрушении. Государство оставило их за своим бортом в результате Беловежского соглашения: они сами никуда не уезжали, не собирались этого делать и никому не давали права переселять их в другую страну. Тем не менее это произошло.

В течение более чем десяти лет Россия представляла собой некий странный промежуточный транзит, транзитный коридор, в котором присутствовало несчитанное и не считаемое в принципе число людей без гражданского и политического статуса. Это было принципиально для административной системы 90-х годов, потому что она не замечала человека, если ему не присвоен административный статус.

В России с начала 90-х годов начало формироваться государство, в котором присутствовали гигантские массивы людей, не включенных в это государство ни политически, ни социально, но включенных в него экономически, как правило теневым образом. В итоге возникла парадоксальная ситуация: государство вроде бы дружественно по отношению к соотечественникам (все наши правительства без исключения посылали сигналы дружбы, любви, признательности и приглашали соотечественников возвращаться), а реально административная система не была заточена под работу ни с приезжающими соотечественниками, ни с диаспорами за рубежом. А они, приезжая, превращались без своего желания в нелегальных эмигрантов, просто потому, что система не могла их легализовать. Возникла ситуация, когда граждане страны относятся очень приязненно к своим соотечественникам на расстоянии, когда их не видят. Но когда те приезжают, их рассматривают как нелегальных эмигрантов.

Эта административно-политическая шизофрения превращала нашу политику в подобие ситуации в коммунальной квартире, когда члены семьи не в состоянии урегулировать свои проблемы, потому что рядом живут соседи, развешивают свои кальсоны, варят борщ, некоторые просто вытаскивают кошелек, беззлобно, просто потому, что все живут в неправовом пространстве.

Чтобы вести разумную и справедливую политику в отношении своих соотечественников, мы в первую очередь должны сами осознать, что Россия – это государство русской политической культуры, это государство русской цивилизации. Россия возникла и создана русской цивилизацией, так же, как и Советский Союз, так же, как перед этим Российская империя. И не надо бояться и стыдиться слова «русский». Нет другого способа интегрировать многочисленные народности, нации, вероисповедания в составе одного государства, как через признание того, что это государство русской цивилизации.

Поэтому русские граждане, наши соотечественники за рубежом не являются людьми двойной лояльности. Это лояльные граждане своих стран, но для России работа с ними не менее важна, чем интеграция разных обществ внутри страны. Это интеграция в первую очередь через русский язык, русскую культуру и развитие ее не только внутри страны, но и в ее местных разновидностях. Иначе говоря, русский мир существенно шире административных границ новой демократической России, и его субъектами являются наши соотечественники, которые имеют на русское равные с нами права, и по отношению к которым мы имеем вполне определенные обязательства. [6] Павловский Глеб. Из выступления на пресс-конференции на тему: «Всемирный конгресс соотечественников и русский мир как новая политическая реальность» 27 октября 2006 г.