Виталий Воротников - Кого хранит память

Было ещё несколько заседаний Политбюро, в которых я принимал участие. Что можно сказать в обобщение? Леонид Ильич Брежнев был уже тогда болен, порой, можно было наблюдать такую картину: идет горячая дискуссия, а он подремывает на председательском кресле. Вел заседания по шпаргалке, сбиваясь, путая вопросы. Картина была грустная.

В середине января 1979 г. было принято решение Политбюро ЦК направить меня в Республику Куба Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР. Вскоре был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР о моем назначении. Два месяца я готовился к поездке. Имел встречи и беседы со всеми товарищами из руководства страны и партии. Но беседы с Л. И. Брежневым не было. Он редко появлялся в ЦК, основное время проводил в Кремле. А. А. Громыко и К. В. Русаков обещали, что встреча обязательно будет. Дата моего отъезда была определена – 18 апреля.

17-го апреля 1979 г. начал работу Пленум ЦК КПСС. На нем рассматривались организационные вопросы первой Сессии Верховного Совета СССР 10-го созыва.

В перерыве К. В. Русаков подозвал меня и сказал, что сейчас пройдем к Л. И. Брежневу. Мы вошли в примыкавшую к Свердловскому залу небольшую комнату, где собирались обычно перед заседанием и в перерывах члены Политбюро. Там накрыт большой стол для чая, но за столом сидели лишь несколько человек, остальные стояли группами у стен и двух окон.

Мы подошли к Л. И. Брежневу. Он встретил приветливо, поздоровался и громко воскликнул, обращаясь ко всем: «Вот, товарищи, наш новый посол на Кубе – Воротников. Вы все его знаете». Послышались одобрительные, поддерживающие реплики Д. Ф. Устинова, Г. В. Романова, П. Н. Демичева. Пробасил что-то одобрительное А. А. Громыко. Л. И. Брежнев продолжал: «Я прекрасно знаю Воротникова, сам вытащил его из Воронежа в Москву. И здесь он быстро вошел в работу. А сейчас даем ответственное поручение. Дело важное. Для нас Куба особая страна. Что здесь распространяться. Все знают». И, обращаясь ко мне: «Хочу поздравить тебя с назначением и пожелать успехов. Уважение к тебе было здесь и, уверен, будет там. Большой привет Фиделю, Раулю, всем товарищам. Передашь Фиделю мое личное послание. В нем есть хорошие слова и о новом после».

Вновь подал реплику Д. Ф. Устинов: «Сейчас между Кубой и Советским Союзом установились как никогда хорошие связи и особенно личные отношения между Леонидом Ильичем и Фиделем». Л. И. Брежнев поддержал: «Знаю и верю Фиделю. Надеюсь, что у тебя там наладятся товарищеские контакты с руководителями Кубы. Всё будет хорошо. Не переживай, видимо, ему было известно о моем настроении, мы тебя надолго не отпустим. Ещё раз желаю здоровья и успехов». Я поблагодарил за доверие и сказал, что буду работать с полной отдачей.

Такое вот было короткое напутствие, буквально в течение 7–8 минут.

И последняя встреча с ним состоялась 17 декабря 1979 года. О ней стоит рассказать.

Мы прилетели в Союз в отпуск. Обычно в это время я по делам бывал в МИДе, Совмине Союза, Минобороны, Госплане, в других министерствах и ведомствах. Обязательно заходил в отделы ЦК, заходил и к секретарям ЦК. Проблемы Кубы требовали информации, совета и помощи. Решил я доложить и Л. И. Брежневу.

Мне назначили встречу на 17-е декабря, в 18.00. Вот уже ряд лет, как Леонид Ильич обосновался для работы только в Кремле, на Старой площади не бывал. Я пришел в Кремль заранее. Сел в приемной, других посетителей не было. В течение минут 30 к нему в кабинет входили и выходили ребята из охраны, врач с чемоданом, парикмахер, ещё кто-то. Позже я понял, что после дневного сна его приводили в порядок. Дежурный секретарь в приемной попросил меня говорить громче и предупредил, что через 10–15 минут Леонид Ильич должен уехать.

В 18.15 я зашел в кабинет. Л. И. Брежнев сидел за столом. Без регалий. Его болезненный, старческий вид поразил меня. Немного привстав, пожал мне руку: «Садись. Здравствуй. Я просил, чтоб ты зашел на минуту. Я должен уехать. Может, завтра встретимся?» Я подумал, что откладывать разговор не стоит. Поблагодарил его за возможность встречи. Сказал, что больших вопросов у меня нет, так как имел обстоятельные беседы с Громыко, Устиновым и другими товарищами. А завтра, при Вашей занятости, может и не удастся встретиться. Он подтвердил: «Да, дел много. Сегодня больше двух часов принимал делегацию компартии Японии. Непростая была беседа. Ведь 14 лет разрыва. Завтра встречаю Ангольскую делегацию и переговоры с ними. Ну, рассказывай».

Я вкратце рассказал о первых шагах работы. Что установились нормальные отношения с Фиделем и Раулем. Он перебил: «Это хорошо, начал ты неплохо. Отзывы хорошие». Проинформировал о политической обстановке в стране, об экономике. О положительной реакции Фиделя на его письма и доверительную информацию. Фидель всегда подчеркивает это в моих беседах с ним. Сказал, что желательно бы пригласить Фиделя на Олимпийские игры в Москву. Он прервал: «Это можно. Давай, передай Фиделю мое личное приглашение. Мы организуем ему поездки в Киев, Ленинград, Ригу, Минск. Куда захочет. Мы не можем пригласить всех руководителей соцстран. Но Фиделя Кастро! Давай, это мысль. Пусть приедет. Большой ему привет, также Раулю и Мильме (видимо, Вильме)».

Вошел секретарь, сказал, что звонит Д. Ф. Устинов. Брежнев взял трубку: «Слушаю тебя». Тот начал: «Дорогой Леонид Ильич…», Брежнев перебил его: «Дорогой, а ехать на матч не хочешь». Слышно, как Дмитрий Федорович отвечает: «Не могу. Я принимаю министра обороны Австрии». Брежнев: «Пошли его… Вот Костя (Черненко) едет, а ты… Ну, ладно, в другой раз». Положил трубку и, обращаясь ко мне: «Замечательный человек Дмитрий Федорович. Классный специалист промышленности и министр. Но, прежде всего, человек, друг замечательный». Я сказал, что был у него на приеме. Обговорили проблемы Анголы, там была кубинская делегация. Леонид Ильич все время отхлебывал кофе с молоком, увлажняя рот. Говорил замедленно, как с кашей во рту.

Встал: «Ну, что ж. Ещё раз желаю успеха. Так держать. Привет и пожелания Фиделю». Я поблагодарил. Леонид Ильич полуобнял и повел меня до двери. Вышел в приемную. Спросил, что у него на завтра. Я попрощался и вышел.

Позже, в 1982 году, при переводе меня из Кубы в Краснодар, он не встречался со мной. Из Краснодара я имел с ним телефонные разговоры. Звонил в Крым, приглашая на юбилейные торжества в Новороссийск. Он сначала пообещал, а спустя несколько дней позвонил, что не сможет, но направит свое приветствие. В начале сентября он сам позвонил из Москвы. Интересовался: «Будет ли выполнен план продажи зерна государству?» Я заверил, судя по намолотам, – есть уверенность, что выполним. Хорошо? «А как с рисом?» Ответил, что валовой сбор риса по прогнозам будет недостаточен, поэтому до плана не дотянем. Спросил о настроении в народе. Я кратко объяснил.