Василий Сафрончук - Политика и дипломатия

В этом плане проявления внешнеполитической независимости в Кремле зачастую отражает не столько заботу о национальных интересах, сколько желание правящей группировки выторговать себе место во всемирной элите.

Поскольку признаки национальной катастрофы становятся все более грозными, более дальновидные силы в правящей группировке пытаются выправить положение. Президент Путин делает слабые, половинчатые шаги по восстановлению внешнеполитической независимости России, пользуется патриотической риторикой. Но, не обладая самостоятельной политической опорой, В. Путин ведет себя непоследовательно. Его внешняя политика имеет противоречивый характер. Отдельные эффектные жесты, призванные продемонстрировать внешнеполитическую самостоятельность российского руководства, не могут скрыть сохраняющуюся зависимость Кремля от Запада. Проталкивание г-ном Путиным целой серии антинародных законов перед встречей «семерки» в Генуе в июле 2001 года подтверждает это весьма убедительно.

Характер внешней политики во многом зависит от характера отношений с соседями. Одно дело – Австралия, у которой практически нет соседей. Другие дело – Россия с самой протяженной в мире границей. Особую озабоченность вызывает отношения с соседями на Западе. Возможно когда-то, в конце 1980-х годов, на Западе и подумывали об политической и экономической интеграции ослабленного горбачевскими «реформами» СССР и ельцинской России в т. н. «мировое сообщество» – клуб процветающих государств Запада. Но быстрый распад СССР, а затем и России побудил Запад отбросить маску доброжелательства. На первое место выдвинулись давние цели ослабления, а возможно и раздробления России – исторического соперника Запада, а также получения неограниченного доступа к природным ресурсам России и инфраструктуре, позволяющей поставить эти ресурсы на службу Запада. Все это полностью лежит в русле процесса глобализации.

Осознание этого должно определять и нашу внешнеполитическую линию. Мы иногда еще мыслим опытом 1941 года: пересечение границ крупными массами войск, захват территории, оккупационный режим… Но сейчас это не всегда требуется. В эпоху глобализации действуют иные механизмы. Иностранные валюты свободно пересекают границы, подрывая экономическую, а затем и политическую независимость любой страны, функции войск вторжения прекрасно выполняют иностранные банки и транснациональные корпорации, функции оккупационного режима выполняют агенты влияния из числа граждан России. Если лица типа Чубайса владеют контролем над энергосистемой страны, то нужно ли посылать американскую морскую пехоту для захвата наших электростанций?

Военные угрозы «традиционного» характера нельзя снимать со счетов. Расширение НАТО означает возникновение самой сильной военной опасности для России после 1941 года. В условиях развала Сухопутных войск, ВВС [74]и ВМФ [75]России способность российских вооруженных сил отразить внешнюю агрессию резко понизилась. Стратегические ядерные силы (СЯС) сохраняют свой сдерживающий потенциал. Однако катастрофическое положение дел с созданием новых систем доставки ядерных зарядов на смену стоящих ныне на вооружении МБР [76], сделает к 2010 году способность России к ядерному сдерживанию весьма сомнительной.

Намерение США создать национальную систему ПРО может привести к окончательному обесцениванию ядерного потенциала России. Тем более что российское руководство готово взять курс на резкое сокращение СЯС. Наша страна опасно приблизилась к одностороннему ядерному разоружению. Предложение российского руководства о снижении числа боеголовок до 1, 5–2 тыс. фактически стимулирует создание системы ПРО. Что все это будет означать в условиях подавляющего преимущество НАТО в обычных вооружениях, вряд ли нужно объяснить, особенно с учетом опыта Югославии и Ирака.

Вместе с тем, возникают и военные угрозы «нетрадиционного» характера. События в Косове, в Чечне, а затем и в Македонии – это отнюдь не просто сепаратизм. На деле Запад применяет новую стратегию вооруженного вмешательства во внутренние дела суверенных государств, используя подготовленные при участии его спецслужб военные формирования, созданные по этнически-религиозному принципу и занимающиеся дестабилизацией недружественных Западу государств под видом «национально-освободительной борьбы». Разумеется, Запад использует уже существующие внутренние противоречия. Но их раздувание, создание вооруженных и оплачиваемых извне армий «мятежников» позволяет говорить о внешней агрессии с использованием наемнических формирований.

Огромную угрозу национальной безопасности представляют навязываемые России программы, ведущие к дальнейшему разрушению экономики и, соответственно, обороноспособности России.

К новым угрозам нужно отнести массированное информационно-пропагандистское воздействие через российские СМИ [77]. Оказавшись под контролем агентов влияния Запада, СМИ, особенно телевидение, стали инструментами колонизации России. Созданы предпосылки для массовой манипуляции народным сознанием. Последовательно уничтожается национальный дух России, идет скрытая агрессия против православия, в молодежную среду внедряются западная масс-культура, отрывающая молодежь от национальных корней, и наркотики. Все это представляет не меньшую опасность для нашей страны, чем НАТО.

Экономическая блокада, информационно-пропагандистское и военное давление извне, создание «оппозиционной» прессы и «демократических» политических организаций – все эти технологии, примененные против Югославии, сейчас отрабатываются на Белоруссии и исподволь готовятся против России. Мы имеем дело с ползучей агрессией. И угроза России по-прежнему исходит, прежде всего, с Запада. Таким образом, сам по себе характер внешних угроз требует от России активной внешней политики, прежде всего, на западном направлении.

Западный мир в силу его экономической, политической и военной мощи неизбежно остается крупнейшим игроком мировой политики. Отношения с Западом будут во многом определять параметры внешней политики России. Мы за самое широкое сотрудничество с западными странами. Но это сотрудничество должно строиться на иной основе, нежели последние десять лет. Самоуничтожительная попытка добиться «интеграции в цивилизованное сообщество» потерпела полное фиаско. Западная Европа и США не только отказались принять Россию в «клуб избранных», но и отгораживаются от нас протекционистскими и визовыми барьерами.

…Кен Ливингстон, мэр Большого Лондона, писал еще в 1993 г.: «Даже капиталистическая модернизированная Россия была бы мощным соперником США и Западной Европы. Запад поддерживает предложения МВФ, рассчитывая, что их результатом окажется до конца этого столетия хилая и ослабленная Россия и такой она войдет в будущий век» [78]. Судя по ситуации в России, можно констатировать, что он оказался прав.