Анатолий Грешневиков - Распроданная пашня. Кто накормит Россию в эпоху санкций?

Она уходила так порывисто, твердо, что у меня не оставалось сомнений: такому борцу не страшны никакие преграды.

Опять господин великий случай подвернулся к месту. В Думу пришел отчитываться заместитель председателя Правительства И. Шувалов. В его свите я заметил министра сельского хозяйства. Она притаилась в углу высокой ложи. Я подошел к ней и предупредил, что вновь готов отчитать ее за невнимание к судьбе племзавода «Красный Октябрь». Прошло, мол, время, вы обещали разобраться, связаться со мной, но никакого серьезного ответа я так и не получил. Министр попросила меня не выступать. Заверила, что во всем разобралась.

– Наше министерство тут ни при чем, – пыталась убедить меня Е.Б. Скрынник. – Все проблемы племзавода решает Росимущество. Именно оно и передает пакет акций этого предприятия в собственность вашей области.

– Но судьбу акций решал почему-то ваш заместитель Беляев, он давал от ведомства согласие на это, он подписывал соответствующее письмо. Оно у меня есть.

– К нам по поводу акций обратился губернатор.

– Обратился, ну и что? Если не в вашей компетенции передавать пакет акций, то почему Беляев так и не ответил губернатору, что у нас нет такого права, этой политикой занимается Росимущество. Но он-то написал другое!

– Да, Беляев подписал… Это отдельный вопрос. Я повторяю, что Министерство сельского хозяйства здесь ни при чем. Я не вправе что-либо сделать… Ну, чем я могу помочь?

– Почему вы не можете помочь? – упорно гнул свою линию я. – Вы как раз даже очень можете помочь своему племзаводу. Во-первых, встаньте на его защиту, заявите Росимуществу, что не следует разорять государственное племенное хозяйство с доброй историей. Если там вас не хотят слышать, то вы человек волевой, придайте голосу стали и потребуйте остановить конфликт, восстановить справедливость. Во-вторых, надо все-таки не убегать от острого вопроса. В чем виноваты крестьяне из племзавода «Красный Октябрь» и их директор Ежова, спасающая вместо вас государственное племенное хозяйство, у которых вы, государственные чиновники, отняли землю?!

– Хорошо, я еще раз документы посмотрю. Потребовать, конечно, я могу…

– Просьба: во избежание дальнейшей переписки письмо-ответ подпишите сами.

Мои коллеги-депутаты, наблюдавшие за диалогом, поинтересовались, почему я прошу у министра всего лишь разобраться с конфликтной ситуацией вокруг земли, а не ставлю главные, жизненно важные вопросы. Например, о том, что такие гигантские животноводческие комплексы уничтожат вокруг все колхозы, совхозы и фермерские хозяйства. Их монополизм создаст для маленького района такие трудности экономического, политического и социального характера, что волками придется выть. Район ничего не получит, кроме маленьких отчислений в бюджет. Зато экологические беды станут громадными. И не только от падежа скота. Потом, и само молоко от коров, которые не гуляют на травке, а все время содержатся на привязи и поедают опасные комбикорма и разные добавки, не будет полезным. Посмотрите, как за рубежом такие гиганты работают! Одни диоксиновые и прочие болезни чего стоят!

– Разве я могу сейчас говорить про беды в будущем, когда у людей отняли землю, и когда все земли района и области заросли лопухами и деревьями?! На меня и так чиновники всех дохлых собак вешают, говорят, что мы с Ежовой спугнем инвестора. Мне наш областной министр сельского хозяйства Боровицкий Михаил Васильевич однажды сказал: пусть хоть что-то будет построено на наших заросших полях, стыдно смотреть… Наверное, он прав. Пусть хоть что-то построят! Лишь бы не обижали земляков. Они добрые, наивные… И просят малого: оставить им хороший участок земли, их родной земли.

Конечно, в эти минуты я думал и о том борисоглебском монополисте, который в недалекой перспективе подомнет и подчинит весь район. Наши чиновники хотят капитализма. Они слышали, что во всем мире сельское хозяйство подконтрольно крупному бизнесу. Но они не знают, что капитализм – это конкуренция. Значит, надо было строить не один комплекс на 5000 голов, а пять комплексов по 1000 коров. Еще чиновники игнорируют тот факт, что в США, Европе, Австралии и т. д. земля и техника принадлежат фермерам. А нас чиновники толкают на путь Латинской Америки, когда люди превращены в холопов, наемных рабов, а владеют землей и имуществом новые аграрные бароны и латифундии. Они обязательно подчинят себе местную власть. Затем они уничтожат кооперацию, малый и средний бизнес, конкуренцию и местное самоуправление.

Доброе упоминание имени Боровицкого, видимо, долетело до него самого. Через пару дней он позвонил мне. Полчаса сокрушался по поводу того, что из-за меня увольняют заместителя министра сельского хозяйства Беляева. По его мнению, это хороший, отзывчивый на беды регионов чиновник. Мое стремление разъяснить суть краснооктябрьского конфликта не вызвало встречного желания выслушать и понять.

На душу нахлынула досада. Если серьезные и ответственные чиновники не хотят услышать, отчего это Лариса Юрьевна Ежова не спит по ночам, почему борется за свою землю, то кто же ей тогда поможет, где искать справедливость?!

Правительство уничтожает сельское хозяйство такими быстрыми темпами, что крестьяне не успевают понять, что происходит. Почему в стране с самыми большими запасами нефти и газа стоимость солярки для селян самая высокая в мире? В некоторых странах нефти нет, а цена на бензин ниже. Почему все страны мира дотируют свое сельское хозяйство, а мы нет? Почему в нашей стране цены на солярку поднимают накануне посевных работ и взвинчивают их до такого потолка, что аграрникам невыгодно выращивать зерно и овощи? Почему наши бизнесмены продают минеральные удобрения загранице дешевле, чем собственным отечественным сельхозпроизводителям?!

Еще больше тревожных вопросов крестьяне задали мне, когда узнали из местной газеты, а затем из письма главы района В.Д. Почернина, что на строительство частного комплекса уже истрачено более одного миллиарда рублей. Мне не хотелось беспокоить Боровицкого, спрашивать, куда истрачена такая громадная сумма, если на стройке пока видны лишь фундаменты. В голову приходила иная мысль: как бы задать вопрос губернатору, отчего у нас московский бизнесмен из дорожно-строительной частной фирмы может получить кредит в 6–7 миллиардов рублей на строительство животноводческого комплекса, а директор государственного племенного хозяйства Л.Ю. Ежова не может?! И как так получилось, что крестьяне других совхозов и колхозов, в том числе и аналогичного племзавода «Красный Октябрь» в Любиме, получили земельные паи, а жители Борисоглебского района остались без них.

Желание написать губернатору С.А. Вахрукову письмо отпало после того, как в альтернативной газете «Борисоглебские вести» он разразился гневом в мой адрес. Оказывается, я должен защищать инвестора, а не крестьян из поселка Красный Октябрь. Он, видите ли, с утра до вечера думает, как копейку лишнюю в область затащить, а я думаю о другом – о политике. Еще Вахруков солгал, или газетчики приврали, что якобы он беседовал со мной о племзаводе и проекте, а я не смог ответить ни на один его вопрос. Да ежели бы такая встреча была, разве мне нечего было бы в защиту крестьян сказать?! Неведомо губернатору, что депутата избирают не чиновники, глава района и губернатор, а народ, в том числе жители поселка Красный Октябрь, и когда они просят защиты, то только трусливый и продажный депутат отказывает им в этом.