Татьяна Протопопова - Представления о человеческом достоинстве в политико-юридических доктринах и праве. Монография

Нельзя не согласиться с мнением А. В. Корнева и А. В. Борисова, что правовая и политическая мысль России периода Средневековья мало чем отличалась от западной в том смысле, что она испытывала сильное влияние богословия [96]. На протяжении всего русского Средневековья высоко ценились идеи авторов поучений и проповедей, разделяющих ценности христианства. Их творения не только помогали формировать у читателей нравственные идеалы христианского мира, но одновременно заставляли таких людей задуматься над сущностью человеческого достоинства. Исследователь этико-политических ценностей русского Средневековья Ю. В. Ячменев писал, что в результате воздействия этих поучений и проповедей духовная жизнь Киевской Руси была значительно обогащена [97].

В средневековой Руси идея человеческого достоинства воплощалась и в основном коллективистских, и в преимущественно индивидуалистических доктринах. Так, например, теории первого вида из отмеченных подчас включали мысль о признании особого достоинства праведников – святых людей, живших для других и обходившихся самыми минимальными благами для себя.

Весьма показательно в этом смысле «Житие Феодосия Печерского». Интересен образ его самого (общероссийская канонизация в 1108 г.), который благодаря подробному и впечатляющему житию, написанному монахом Нестором, был одним из самых популярных на Руси. Феодосий, терпимый к человеческим слабостям, не терпит нарушения законов божеских и человеческих. Он максималист, поскольку пытается по мере сил строить жизнь по моральным заповедям Нового Завета. Бедность монастырской жизни, которая изображена в «Житии Феодосия Печерского», рассматривается как пример для подражания, потому-то она подробно описывается [98].

Идея человеческого достоинства нашла выражение в первом русском политическом трактате «Слово о законе и благодати» (1057 г.) Киевского митрополита Илариона [99]. По мнению исследователей, здесь получили отражение наиболее острые и злободневные вопросы той эпохи и был сформулирован определенный политический идеал [100]. Иларион впервые в русской политической литературе поставил вопрос об ответственности князя перед подданными и сформулировал представление о моральном облике идеального правителя, разработав нравственные критерии, которым он должен соответствовать, то есть дал определение достоинства князя. Иларион считал, что великий киевский князь как верховный правитель должен быть ответствен «за труд паствы людей его». Владимира I он характеризует как «правдой облеченного, крепостью препоясанного, истиной обутого, смыслом венчанного», то есть правившего мудро, по закону.

По мнению Илариона, фактический правитель должен быть признан «злочестивым» и ему правомерно оказывать сопротивление в случае несоответствия такого властителя нравственным и правовым критериям деятельности государя [101]. О негодных правителях в соответствии с этими критериями Иларион писал, что, во-первых, царь не ходит в «заповедях и правдах», своих подданных «мучит» и даже «смертью претит» им («не царь, но мучитель»); во-вторых, царь, над человеком царствуя, над собой же имеет царствующие скверные страсти и грехи: сребролюбие и гнев, лукавство и неправду, гордость и ярость, злейше же всех – неверие и хулу.

Как и в средневековой Западной Европе, в Древней Руси идея человеческого достоинства проявлялась в иерархии групп населения в социальной структуре по их юридическому положению. Сословия здесь имели разные правовые статусы [102].

Исследуя право во всяком сословном обществе, О. Э. Лейст отмечал, что среди сословий обязательно выделялись прежде всего сословие, занятое земледелием и (или) ремеслом, затем сословие, отправляющее культовую деятельность и, наконец, административное сословие, состоящее из лиц, чьей профессией являлось управление [103]. Именно так обстояли дела и в средневековой Руси.

При этом первое из упомянутых сословий в любом сословном обществе считается низшим по достоинству. Причем ему предписывается уплачивать налоги, выполнять трудовые повинности, не покидать постоянного места жительства. Остальные же сословия рассматриваются высшими по достоинству. Их обязанности сводятся к несению государственной службы, к занятиям культовыми делами и наукой. Все эти характеристики также были присущи средневековому русскому обществу.

Для членов низшего сословия в средневековой Руси их происхождение не имело большого значения. Поэтому обычно они не вели своих родословных с целью поиска достойных предков для возвеличивания собственного достоинства.

По-другому обстояли дела с происхождением и достоинством членов высших сословий русского общества. Здесь каждый индивидуум включался в привилегированную группу лиц, доступ в которую весьма часто обусловливался происхождением от людей, уже сюда входивших.

В XI–XII вв. на Руси происходит оформление боярства как особого сословия и закрепление его правового статуса. На начальном этапе своего становления боярство прежде всего было элитной частью дружинного войска, получая за это служение лучшую часть военной добычи [104].

В научной литературе не ставится под сомнение постулат о различии правового положения сословий во включающем их отдельном независимом политическом обществе. Действительно, в таком социальном организме даже нарушения общих для всех запретов влекли разные юридических санкции по отношению к членам различных сословий. Однако до сих пор для некоторых специалистов встает вопрос: не означает ли это, что в сословном независимом политическом обществе нет единой правовой системы, а для каждого сословия действует свое право? [105].

Ответ здесь может быть лишь следующим. В независимом политическом обществе, включающем ряд сословий, функционирует всего одна система права, ибо указанный социальный организм с несколькими системами права немыслим. Именно входящие в упомянутую систему нормы определяют разное юридическое положение сословий [106].

Сказанное означает наличие в каждом средневековом русском независимом политическом обществе единой системы права. В соответствии с ее предписаниями и различались юридические статусы отдельных сословий, входивших в рассматриваемый социальный организм.

Идея человеческого достоинства в средневековой Руси воплотилась в юридических нормах, определяющих порядок княжения. В частности, Киевский престол должен был занимать старший член княжеского рода. В последнем каждый член обладал собственным местом среди родичей на лестнице старшинства [107].

Идеи о человеческом достоинстве закреплялись в формальных источниках права, функционировавших в независимых политических обществах Древней Руси. Речь идет, в частности, о юридическом обычае, о правовом нормативном акте, а также о содержавших юридические нормы договорах, в том числе международных. Так, в договоре Руси с Византией (911 г., ст. 9, 11 договора) имеются положения о взаимном выкупе пленников, а в договоре Новгорода с соседним с ним одним из германских независимых политических обществ (1195 г.) содержатся нормы, регламентирующие наказание за оскорбление. В этом же договоре предусмотрено наказание за насилие над рабой, что можно расценить как некое признание за таким человеком определенного достоинства [108]. В церковном уставе князя Владимира Святославовича была определена церковная юрисдикция над всеми христианами по делам, связанным с защитой достоинства: об оскорблении словом, о необоснованном обвинении в блуде, отравлении, ереси, о покушениях на женскую честь. Упомянутый устав выделял среди людей группу так называемых «богодетельных» как обладавших особым достоинством. На последних юрисдикция церковных судов распространялась не только по указанным категориям дел, но и по всем остальным. В круг «богодетельных», скажем, включалось белое и черное духовенство [109].