Виталий Аверьянов - Стратегия Русской доктрины. Через диктатуру к государству правды

© В.В. Аверьянов,2014

© Книжный мир,2014

Россия сегодня нуждается в чем-то вроде «принципата Августа», режима, который покончит с бесконечно самовоспроизводящейся гражданской войной и смутой

Искать мудрость вне себя – верх глупости.

У противников стабильности и порядка накопилось слишком много претензий к нынешней российской власти. Они грозят в случае продолжения тактики Путина покончить с его режимом. Чтобы исключить наводнение, которого ожидают и накликают буревестники «новой революционной волны» в России, необходимо, на мой взгляд, воссоздать эффективный метод организации национальной жизни: власти стать на последовательно консервативные позиции, вооружиться доктриной консервативных преобразований, в том числе отобрать у потенциальных разрушителей стабильности главные «козыри», которые они смогли бы использовать в своей игре.

Сегодня «революционерам» становится все сложнее и сложнее выдавать себя за поборников пламенных идей справедливости и прогресса, все очевиднее их негативистский, сводящийся к разрушению и отрицанию дух. Если на Украине конца 2004 г. этого не осознали, так это в силу отсталости, неискушенности тамошних масс. Очевидно, что сутью «оранжевого движения» было не созидание новой Украины, а одномерная задача – свалить режим Кучмы, свалить старое правительство.

Характер новейших «революций» нетворческий – они представляют собой силу инерции в истории. Особенно для вдумчивого наблюдателя это заметно сейчас – когда новая глобальная империя расширяет свою периферию не через созидание, но через разложениеиерархически более высоких структур – через упрощение и смешение иных государств с многовековой политической традицией… В сущности своей «революция эпохи постмодерна» ведет к бесконечному воспроизводству ситуации, к стагнации. Напротив, слова «реакция», «реакционеры» обретают в наши дни творческий смысл. В этом есть глубокая правда [2] В своей книге «Природа русской экспансии» (2003) автор предложил отказаться от понятия «революция» в качестве объяснительной схемы русской социальной истории. События 1905, 1917 гг. в этой книге рассматриваются в качестве элементов второго Смутного времени, понимаемого как строгое социально-историческое понятие (первое Смутное время происходило в 15981613 гг., второе – в 1905–1921 гг., третье – в 1985–2000 гг.). В 2004 г. автор продолжил эти параллели, показывая, в частности, в серии статей на APN.RU, что исходя из логики истории политика президента Путина должна была бы представлять собой современную версию преодоления последствий Смутного времени, подобного той государственной работе, что осуществлялась в XVII веке Михаилом Романовым или в XX веке Сталиным. .

России необходимо политическое творчество. Переход к стратегическим решениям в политике невозможен без отказа от плоскостной, двухчленной модели, унаследованной от эпохи «биполярного мира». Фактически дилемма «реваншизма» – «либерального западничества» воспроизводит именно советские «интернационалистические» схемы (нас все время пытаются вписать в универсальный проект: марксистской революции, социал-демократического переустройства мира, «нового порядка» Третьего Рейха, позднесоветского «сдерживания», и вот теперь – неолиберальной глобализации). Однако мир уже более чем десятилетие назад перестал быть биполярным. Мы просто потеряли право на то, чтобы описывать современность в терминах прошлого. Поэтому нам нужен не столько «реванш» (повтор былого величия), сколько «новая Россия», «иное будущее», такое величие, которого еще никогда не было.

Мир радикально меняется. Возникают новые динамично развивающиеся полюса мировой политики, оспаривающие монолог американского полюса с его беспримерной агрессией (после деконструкции СССР число американских военных интервенций, не говоря уже об их «гуманитарной» и «подрывной» интервенциях, возросло едва ли не в десять раз). Во-первых, европейская интеграция формирует принципиально новую геополитическую реальность. Во-вторых, динамично развивающийся Китай, подтягивающиеся за ним страны Третьего мира создают новое качество мировой политики. В-третьих, исламский мир чреват самыми неожиданными всплесками активности и, во всяком случае, способен как на консолидацию, так и на вступление в коалиции с иными, неисламскими, цивилизациями. Объективно необходимо переходить от двухмерных к открытым пятимерным (и даже более того) моделям мироустройства. И количественные, статистические измерения, попытки вычислить сравнительный потенциал различных цивилизаций, кем бы они ни проводились, сами по себе никак не могут опровергнуть этой истины о наступлении эпохи новой многофакторности, о новой цивилизационной пестроте, в которую вступает мир в XXI веке.

Предрассудок первый:

В рациональной сфере мы никак не можем отказаться от непродуктивной дилеммы: интеграции/неинтеграции в западный мир. Настоящие векторы развития России пролегают не здесь.

Однако в сознании «элиты» России до сих пор одним из определяющих остается предрассудок о дилемме «интеграции/неинтеграции» нашего геокультурного пространства по отношению к «первому» полюсу мировой силы. Русскому человеку уже скучно думать об этом, идея интеграции в западный мир слишком понятная, «слишком человеческая», даже унылая. С этой идеей в голове можно прожить год-два, но с ней невозможно жить 10 и более лет, если, конечно, ты не получаешь за это зарплату в международных фондах (то есть не становишься профессиональным «демократом» и «вестернизатором»). Идеи интеграции или изоляции, глобализма или антиглобализма – это не наши идеологии, не имеющие к нам тесного отношения, не способные стать идейной системой, описывающей наш цивилизационный организм и его реальные нужды.

Другим предрассудком, связанным с первым, является миф о конце эры империй. Фактически, мы имеем дело с устаревшим романтизмом эпохи разложения западных колониальных систем и «холодной войны». Однако, реальность гораздо суровее. Оказывается, империи не распадаются окончательно, они разрушаются и вновь создаются в новых конфигурациях, на смену одной империи приходит другая. В истории еще никогда не было периода ослабления и распада всех империй. Наоборот, действует закон: если какая-то империя ослабевает, здесь нужно искать причиной активность другого цивилизационного очага. Советский Союз и выстроенная им международная система не давали возможности западному колониализму сохраниться или возродиться в новом формате. В этом смысле разрушение СССР было местьюсо стороны Запада за распад их колониальных империй – Британской империи, колониальных систем Франции, Бельгии, Португалии и т. д.