Руслан Хасбулатов - Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы

Экономический, социальный и моральный кризисы сильно поразили не только экономику, но и общество, его связи и взаимосвязи, семейные отношения и действовавшие на протяжении многих десятилетий и, казалось, незыблемые, товарищеские отношения в рабочих коллективах. Они мощно подрывались новыми отношениями: «начальник – подчиненный / рабочий или служащий». Профсоюзы были, по сути, умерщвлены (окончательно их уничтожат после событий осени 1993 года). Появился унизительный термин «работодатель», внутренний смысл которого уже воплощает в себе всесильного владельца – собственника, которому принадлежит уже все. По телевидению – хамство, плоские шуточки, неприкрытая нецензурщина. Кризис сильнейшим образом поразил экономику в силу ее растущей разбалансированности, она быстро теряла свойства единого народно-хозяйственного комплекса – происходил упадок основных промышленных отраслей и сельского хозяйства, сокращалось животноводство и птицеводство, а также кисломолочное производство, зато все больше поступали различного рода иностранные продукты не естественного происхождения; особенно популярными стали «ножки Буша», которые полностью заменили отечественное мясо птицы. В ходе приватизации еще на первом этапе многие огромные птицеводческие комплексы (десятки!) были скуплены иностранцами и немедленно остановлены, а позже – вообще демонтированы с превращением дорогостоящего импортного оборудования, закупленного в 1981–1984 гг., в металлолом. Усилился поток бегства ученых и специалистов из страны в дальнее зарубежье, причем в намного больших масштабах по сравнению с тем, который образовался после Февральской и Октябрьской революций 1917 года и в период Гражданской войны (1918–1920 гг.). Социальные травмы, шоки, деформации общественного сознания в условиях ускоренной ломки привычных общественно-экономических и человеческих отношений, умноженные на явно демонстрируемое высшим чиновничеством (правительством Ельца – Бурбулиса – Чубайса и Ко) откровенно пренебрежительное отношение к людям, увеличивало осознание пропасти между сложившейся буржуазной властью и народом.

Эти совершенно нерегулируемые отношения неизбежно привели к формированию типа капитализма, который был свойствен эпохе конца XVIII–XIX вв. в наиболее продвинутой в те времена стране, Англии. Он был блистательно описан в книге Ф. Энгельса «Развитие капитализма в Англии», в которой был представлен анализ чудовищных преступлений молодого капитализма во имя прибыли; эта работа до сегодняшнего дня является классической, раскрывающей подлинные отношения между трудом и капиталом. На нее не ссылаются даже «знаменитые» лауреаты Нобелевской премии, часто получающие этот почетный титул за тщательное описание, к примеру, «поведение дворника в процессе использования им метлы и его внутренние мотивы к производительной деятельности при нестабильности конъюнктуры».

Несомненно одно – социализм исторически явился в громадной мере первым прогрессивным общественно-экономическим строем по сравнению с любой фазой развития капитализма. Его следовало мировому научному сообществу улучшать, избавляя от «вредных примесей», а не уничтожать, понимая, что он представляет собой величайший, грандиозный социальный эксперимент по коренному переустройству традиционного государства и общества как его альтернативы. По мере своего развития практический социализм подвергался качественной трансформации.

Он развивался в направлении большей гуманизации, участия людей в принятии решений во всех касающихся их жизни вопросах, с учетом положительных сторон иных социальных систем, то есть развивался процесс конвергенции. Так, предельно жесткая модель сталинского типа социализма была трансформирована в хрущевскую модель, когда были полностью отсечены репрессивные функции государства, а правоохранительные органы поставлены под жесткий контроль государственно-партийной бюрократии, была осуждена вся репрессивная практика сталинизма. Затем мы видели брежневскую модель социализма и несомненный рост материального благосостояния общества; вряд ли было бы справедливо характеризовать этот период правления как «застой» (термин, впервые использованный Михаилом Горбачевым в 1986 г.). И наконец, Горбачев предпринял серьезные попытки еще больше «очеловечить социализм», достигнуть в короткое время изобилия (собственно, это была та же цель, которую ставил еще Никита Хрущев, и, возможно, – достижимая, если бы она достигалась адекватными средствами). В общем, в СССР также развивался процесс конвергенции, когда в общественном развитии использовались наилучшие стороны разных мировых социальных систем. Мы это видим на примере эволюции современного Китая, хотя трудно сказать, куда в конечном счете качнется политика этого Великого государства. Скорее всего, так произошло бы и в СССР, и, видимо, Горбачеву удалось бы подписать с большинством союзных республик Новый союзный договор и были бы преодолены многие серьезные проблемы эволюции СССР в новое качество. Проблема реформирования в СССР, а затем и в Российской Федерации сильно осложнилась под влиянием двух международных факторов. Во-первых, основные центры «зрелого» капитализма – США, страны Западной Европы и Япония, уже с конца 1990 года оказались в глубоком экономическом кризисе. В нашей стране, все общество которой находилось в ожесточенных дискуссиях вокруг заката перестройки и растущих дефицитов, «не заметило» этого кризиса. А он означал не что иное, как то, что Запад не может и не будет оказывать какую-либо существенную помощь ни СССР, ни России (после 8 декабря 1991 года). Кризис мировой экономики длился вплоть до начала 1993 года (выйти из кризиса «помогли» гибель СССР, начавшаяся деиндустриализация, громадный переход капиталов, технологий и «мозгов» из союзных республик) на Запад. Во-вторых, на Западе завершался переход от модели социального государства всеобщего благоденствия (кейнсианский капитализм) к другому типу (модели) капитализма – к предельно жесткому, реакционному (не демократическому), лишенному сострадания к ближним, больным, плохо обеспеченным, всецело ориентированному на интересы Большого Бизнеса и безграничное потребление всего того, что они производят и вбрасывают на всесильный мировой рынок. Он, по мнению новых идеологов суперкапитализма, является всеобщим уравнителем и аллокатором ресурсов и вполне может заменить государство. Поэтому, по их мнению, правительства не должны нести ответственность за состояние экономики. Надо всего лишь осуществить полную денационализацию (приватизацию) государственной собственности – и дело в шляпе, и осчастливленное человечество будет славить Рынок, учение Милтона Фридмана и Вашингтонский консенсус, и вероятно, более фанатично, чем это делали сторонники Маркса. Эти весьма простенькие до примитивности идейки были восприняты в России значительной частью научно-экономической экспертной мысли и в правительственных кругах. Бесчисленное количество этих «идеологов» нового капитализма в качестве «советников», как новые гунны, бродили во всех властных кабинетах России и стран Содружества, руководя «реформами».