Руслан Хасбулатов - Как развалили СССР. Крушение Сверхдержавы

Такова была общая обстановка, когда на чрезвычайной сессии Верховного Совета, созванной в связи с ГКЧП, я в своем докладе «О политической ситуации в стране, сложившейся в результате государственного переворота» сделал заявление о необходимости перехода России к «мягкой модели капитализма». При этом было сказано, что надо это сделать с сохранением всех социальных завоеваний социализма; но если в последующем этот выбор окажется ошибочным, следует изменить соответствующую политику и вернуться к обновленному социализму. Но этим должны заняться уже другие лица в руководстве страны.

Я, конечно же, тогда даже предполагать не мог, что на авансцену большой политики выходят люди, намного более опасные и циничные по сравнению с любыми комвождями, менее грамотные, но жестокие, жадные до денег и роскошной жизни за счет народа и не склонные уходить от власти, полученной ими в результате стечения случайных исторических и ситуационных обстоятельств.

Некоторые аналитики проводят аналогии ситуации, сложившейся в России в начале 90-х, с ситуацией, характерной для Германии, – Веймарской республикой после Первой мировой войны: такое же униженное положение народа, потерявшего веру в будущее, нищета, безработица, миллионы беспризорных детей, кандидаты наук – продавцы в грязных лавках, вчерашние благородные школьные учительницы, роющиеся в мусорных баках в поисках еды для голодных детей, и т. д. Но на деле между двумя странами, и особенно причинами, приведшими к таким трагическим последствиям, нет и не было абсолютно ничего общего, даже в отдаленной мере.

Германия, потерпев поражение в мировой войне, которую она породила, вынуждена была признать и выполнить требования победителей, прежде всего Англии и Франции: ликвидировать армию и военно-промышленное производство, передать Эльзас и Лотарингию Франции (захваченные Бисмарком в 1870–1871 гг.), выплатить огромные контрибуции победителям и т. д.

Ничего этого не было в случае с СССР и Россией – никто не нападал на страну, не было ни военных поражений, ни контрибуций, ни аннексии ее территории. Были слабость, некомпетентность, предательство и измена. До предельно плачевного состояния СССР и ее последующего «раздела» довели бездарные действия союзной и союзно-республиканской партийно-государственной бюрократии. При этом, вплоть до прихода к власти в РСФСР Ельцина, влияние иностранного фактора в делах СССР было малосущественным. Но ельцинисты предали страну и стали служить иностранным интересам, усматривая в них своих единомышленников в проведении разрушительных реформ, которые преследовали цели создания в стране крупных магнатов за счет передачи им государственной собственности. Конечно, это было откровенное мошенничество, по сути, ограбленным остался народ, который поверил новым властям.

В этой связи откровенным поступком гражданского мужества явилось заявление (в марте 2014 г.) замечательного драматурга и кинопродюсера Никиты Михалкова о необходимости дать правдивую оценку событиям 93-го, а также осуществленной приватизации в 90-х годах.

Пагубная роль в разрушении СССР, а затем и длительных конвульсий России в немалой мере была связана с предельно неудачной формой встраивания в политическую систему СССР-России президентского института. Несмотря на огромные полномочия, которыми были наделены и президент СССР Горбачев, и президент России Ельцин, оба так и не сумели стать подлинными лидерами, развить парламентаризм, местное самоуправление в направлении муниципализации Советов, и самое главное – при них началась деиндустриализация могучей промышленности СССР-России, а страна скатилась на второразрядные роли в мировой политике, потеряв вес и влияние в системе международных отношений.

Особенно наглядно это проявилось в деятельности президентской власти в России в ельцинское десятилетие, что едва не окончилось разрушением уже России. Несмотря на все попытки «подмять» парламент в 1992 году, политический процесс ускоренно перетекал из Кремля в Дом Советов (Парламентский дворец), подводя общество к мысли «о ненужности в России президентства». Несомненно и то, что индикаторами, способствовавшими переходу ельцинистов к экстремистским методам, послужило и все более выявляющееся недовольство граждан России Беловежскими соглашениями, положившими конец СССР.

На мое имя в Верховный Совет приходили десятки тысяч писем и обращений от граждан страны (и СНГ), в которых представители, по сути, всех социальных групп ставили вопросы: почему развалили СССР? Почему нет объяснений причин этой трагедии? Почему 25 млн русских людей вдруг оказались за пределами своей страны? Как так получилось, что исконно российские территории оказались отторгнутыми? Думаю, что и президент получал письма такого содержания. И это стало тревожить «предателей-подписантов». В силу такого сильнейшего давления «снизу» Межпарламентская ассамблея СНГ приняла постановление, в соответствии с которым Российской академии наук (РАН) было поручено исследовать причины гибели СССР. Если иметь в виду то общее, что характеризовало общество СССР накануне «роспуска» Советского Союза в декабре 1991 года и общество России накануне ельцинского переворота сентября – октября 1993 года, то здесь было много сходного.

Это – нахождение у власти ничтожных людей, чувство огромного национального унижения, в том числе как следствие того скотского состояния, в которое был вброшен народ.

Это – яростное отрицание нуворишей, грабящих народ, «новых собственников» и новых продажных чиновников как на федеральном, так и провинциальном уровнях, потерявших всякое представление о стыде, чести и совести.

Это – ненависть большинства общества к откровенному вмешательству иностранцев и их советников в дела страны (что стало уже заметным явлением с ноября – декабря 1991 г.); нежелание людей слушать и слышать их «советы», что делать и как делать.

Это – яростное отрицание всего того, что общество связывало с понятием «контрреволюция», обогащение узкого слоя нуворишей и чиновничества за счет государственной собственности, пренебрегая интересами людей. Унижение российского общества, навязанное правящим классом, было настолько уникальным, насколько и иррациональным явлением в своей пассивности в действиях; но оно же породило общественный психологический шок огромной силы, и он был всеобщим, универсальным.

К концу 1992-го – началу 1993 года российское общество стало выходить из этого шокового состояния, оно стало возвращаться к активной политической жизни. И уже не желало больше терпеть унижения и нищету – это было очевидно. Но не было определенности в том, откуда исходит угроза обществу. Вроде бы народ избрал своих представителей: съезд и Верховный Совет на базе горбачевских реформ и пробудившейся тогда энергии народа; был также избран президент РСФСР. И вдруг между ними начинается драка – кто прав? кто виноват? – конечно, это интересные вопросы, как писали классики (Ильф и Петров), для «пикейных жилетов», – но навряд ли они были так уж интересны для конкретной семьи простого труженика.