Максим Пулькин - Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.)

Упомянутая выше богословская дискуссия старообрядцев об «огненной смерти» развивалась на фоне начавшихся самосожжений. Первые небольшие самосожжения происходили почти одновременно в ряде местностей страны, включая как Поволжье, так и Европейский Север. Так, «малый» Сенька в 1666 г. сообщил нижегородскому воеводе И.С. Прозоровскому: в Нижегородском уезде старообрядцы, после прихода стрельцов, заперлись в кельях, зажгли их и сгорели. В марте этого же года воевода С.А. Зубов писал из Вологды в Москву, что и здесь произошло первое самосожжение: «четыре человека, нанося в избу сена и склав и запершись, и изнутри зажгли сами и сгорели; да семь человек, утаясь от людей, вышли из деревни ночью в поле и сели в дехтярном срубе, и зажгли сами, и в том срубе сгорели» [300] Барсков Я.Л. Памятники первых лет русского старообрядчества. С. 335. .

В последней четверти XVII в. ситуация стала еще более тревожной. В 1675 г. на Волге начались первые массовые самосожжения. По утверждению С. Зеньковского, старообрядческие материалы (синодики) «говорят о происходивших в это время гарях и насчитывают до 2000 добровольно сгоревших в районе Нижнего Новгорода, особенно по реке Кудме» [301] Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. С. 327. . В 1670–1680-х гг. центром распространения «гарей» стало Пошехонье, одна из наиболее отсталых в экономическом отношении территорий тогдашнего Российского государства. Например, августовской ночью 1684 г в Пошехонском уезде в поместье Сикорских «крестьяне из пяти дворов, собравшись под овин, мужеска и женска пола зажгли самих себя» [302] Дмитриевский В. Раскол старообрядчества в Ростово-Ярославском крае. Ярославль, 1909. С. 88–89. . Сюда, возможно, собирались сжигаться не только местные жители, но и москвичи, близко к сердцу принявшие проповедь «огненной смерти». Сведения о числе погибших в первых «гарях» на этой территории различны: от четырех-пяти тысяч до 1920 человек [303] Сапожников Д.И. Самосожжение в русском расколе. С. 8. . На зловещее первенство в развитии самосожжений может претендовать и Арзамасский уезд. Здесь значительные «гари» начались в 1675 г. и продолжались до 1678 г. [304] Сироткин С.В. «Раскольничья прелесть» в Арзамасском уезде в 70-е гг. XVII в. С. 262.

Основоположник учения о самосожжениях остается неизвестным. Известный исследователь старообрядческой идеологии П.С. Смирнов полагает, что первым с учением об огненной смерти выступил Василий Волосатый [305] Идеи П.С. Смирнова повторены в трудах некоторых других исследователей. См.: Елеонская А.С. Гуманистические мотивы в «Отразительном писании» Евфросина. С. 265. , который постепенно перешел от уморения множества людей в специально построенных «хороминах» к организации самосожжений. В «Отразительном писании…» Евфросина приведены его хвастливые слова: «… я де уже тысячю мучеников на тот свет пустил, в ямах и пустых хороминах великим постом до смерти задержал» [306] Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей. С. 11. . Этот выдающийся старообрядческий наставник «не стриг волос на голове и не чесал их, отчего и получил кличку Волосатый» (в фундаментальном труде Пьера Паскаля этот же человек назван Косматым). «Начав свою деятельность в Вязниках, он побывал в лесах муромских, пошехонских <���…> Сжег более двух тысяч насмертников. Как сам умер и когда – неизвестно» [307] Смирнов П.С. Происхождение самоистребления в русском расколе. С. 11. . Одним из наиболее заметных наставников самоубийц в конце XVII в. стал современник Волосатого поволжский старец, известный под именем Капитон [308] См. о нем подробнее: Румянцева В. С. Сыскное дело Тайного приказа о вологодских каинтонах // История СССР. 1978. № 2. С. 170–180. . О нем, ссылаясь на царскую грамоту 1639 г., повествует П.С. Смирнов. Капитон в это время «пользовался славой подвижника»: носил каменные вериги, постоянно постился, «даже на праздники Рождества Христова и Пасхи Капитон не разрешал на сыр, масло и рыбу». Вместо пасхальных яиц он «раздавал братии красные луковицы». Царская грамота «говоря о том, как держать Капитона под началом», повелевала отдать его «такому искусному старцу, который бы хмельного питья не пил». При этом она предписывала Капитону для перевоспитания регулярно посещать богослужения. Все эти меры не имели эффекта. Отрицательное отношение к церковной иерархии среди учеников Капитона сохранялось и после его смерти [309] Смирнов П.С. Внутренние вопросы в расколе в XVII в. С. 60. . «Мысль о том, что для достижения святости ничего более не требуется, кроме вериг и поста, и представление о себе как о великом верижнике и постнике, заставила Капитона избегать всего, что не согласно, как он думал, с представлением о подвижничестве, и презирать других людей» [310] Там же. .

Позднее Капитон выступил с еще более радикальным призывом. Неспроста его учение об «огненной смерти» на первых порах назвали «капитонством». Идею о том, что автором идеи самосожжений стал старец Капитон, высказывает ряд исследователей [311] Загоскин Н. Самосожигатели. Очерк из истории русского раскола. С. 180; Шульгин В.С. «Капитоновщина» и ее место в расколе XVII в. С. 139; Геринг И. Раскол и секты русской церкви. С. 101; Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. С. 420. . Такой вывод можно сделать на основании труда Евфросина, который выражался вполне определенно, обвиняя своего современника Капитона и его учеников как в повсеместном инициировании самосожжений, так и в создании учения о смерти в огне: «В словемых Капитоновых ученицех первое умыслися самоубийственных смертей изобретение» [312] Отразительное писание о новоизобретенном пути самоубийственных смертей. С. 10–11. . Однако авторы «Жалобницы», созданной примерно в это же время, вообще не упоминают о Капитоне, оставляя идею о самоубийстве во имя веры без конкретного автора. Это не случайно. На первых порах, в начале никоновских церковных реформ, старец Капитон проповедовал иные способы смерти. Его сторонников обвиняли в том, что они «живых в гроб кладут», запирают людей в кельях и морят голодом [313] Барсков Я.Л. Памятники первых лет русского старообрядчества. С. 334. . Единственным из историков, кто сомневался в «авторстве» старца Капитона, стал авторитетный исследователь самосожжений Д.И. Сапожников. Он полагал, что имеющиеся источники не дают оснований для категорических выводов по этому принципиальному аспекту истории старообрядчества. Внимательно изучив имеющиеся свидетельства, он пришел к однозначному выводу: вопросы о том, где, когда, «под знаменем какого учителя» впервые собрались для самосожжения «ревнители закона» до сих пор остаются открытыми [314] Сапожников Д.И. Самосожжение в русском расколе. С. 7. . Современные исследователи «огненной смерти» весьма мало продвинулись в решении этой проблемы.