Ирина Хотина - Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь

Что же я говорила сама себе в самолете пару дней назад, что мне до Монтекристо далеко? Нет, я была от него в двух шагах!

Перед нами, играя всеми гранями, всеми мыслимыми и немыслимыми цветами и оттенками, лежала неимоверная красота. Бриллианты, изумруды, сапфиры, топазы, жемчуга. Перстни, серьги, браслеты, диадемы, колье, броши. Явно очень, очень старинной работы.

– Сокровища кардинала Спада! – решила я пошутить в такой момент.

– Что, что? – переспросил Макс, не в силах оторвать глаз от этого блеска.

– Наследство графа Монтекристо!

– Нет. Скорее всего «испанское наследство».

– Что, что? – теперь уже не поняла я.

Мы, молча, сидели в машине. Совместить тот сказочный блеск и его обилие с реальностью жизни за окном автомобиля оказалось сложно. Еще сложнее было осознать, что теперь его источник принадлежит мне.

– Что это было? – спросила я, все еще пребывая под гипнозом сказочных картин.

Макс ответил не сразу, видимо сводя в уме различные обрывки информации.

– Скорее всего, это наследство жены Натана, Бель. Ее семья очень гордилась, что их предки настоящие сфарадим. – Увидев мой непонимающий взгляд, он разъяснил. – Это на иврите…

– Только не говорите, что мне нужно учить и его, – перебила я своего адвоката под воздействием инстинкта самосохранения. – Я неоднократно бывала в Израиле и знаю, что такое иврит. Даже закончила курсы для начинающих. Но у меня от него болит голова.

– «Сфарад» на иврите означает «Испания». Есть ашкеназим, то есть европейские евреи, ну и так далее. Семья Изабеллы была очень состоятельной. Но я не думал, что их высокое мнение о себе имеет столь реальное основание. – И он опять ушел в свои мысли.

Ничего себе, наследство испанских евреев! У меня захватило дух. Лет этим камушкам, по самым скромным подсчетам, пятьсот-шестьсот. Дай-ка вспомнить. В средние века католическая церковь Испании объявила евреям очередную войну не на жизнь, а на смерть, обвинив их во всех смертных и бессмертных грехах. Такая ненависть объясняется очень просто – их католическим величествам, испанским королям, претендующим на мировое господство, позарез были нужны деньги. На конфискованное еврейское богатство, отобранное самым бесстыдным образом, была оснащена экспедиция Колумба. Многим евреям тогда пришлось расстаться не только со своими материальными ценностями, но и с жизнями. Видимо, предкам Изабеллы повезло. Наверное, эти камни могут поведать столько печальных и страшных историй. Да, это уже не Дюма, а скорее Фейхтвангер…

Макс первый вышел из комы:

– Кэтрин, вы хоть представляете, сколько это стоит?

Я отрицательно замотала головой.

– Этому цены нет!

– Значит, я была права! Банковская система не доработана – у меня зря не взяли дополнительные анализы.

Он оценил мою шутку. Блеск перед глазами исчез. Макс завел машину, и мы плавно влились в городской поток.

– Мистер Ландвер, – осторожно начала я, – а ведь вы ожидали там увидеть совсем другое, не так ли?

– Вам показалось, Кэтрин.

Ничего. Ты раскроешь мне и эту тайну! Но он поведал мне совсем другую историю.

– После смерти родителей Бель стала единственной наследницей, так как все ее братья погибли в разное время при разных обстоятельствах. После этого Самоэль настоял, чтобы был составлен договор о совместном владении супругами всем имуществом. Я же его и составлял.

– Зачем? – удивилась я.

– Брак оказался удачным. – При этих словах на лице самого Макса появилась горькая усмешка. – Владельцы огромных состояний, Бель и Натан, очень любили друг друга. Единственная проблема – отсутствие детей. Старик не хотел и боялся развода. Именно он был инициатором усыновления ребенка. Самоэль любил сына и делал все, чтобы его поддержать. Тем более, что ситуация была ясна: именно этот усыновленный наследник получит все. Общим владением старик хотел еще больше сплотить семью. А в итоге все досталось ему. А теперь вам, Кэтрин.

– Вы составляли договор и ничего не знали о сокровищах?

– О них не знал никто, кроме членов семьи.

Лежа в постели, я долго ворочалась, размышляя о том, как сложно и трагически складывались судьбы совершенно разных людей, чтобы сейчас это несметное, фантастическое богатство, накопленное и сохраненное не одним поколением их предков, оказалось в руках обыкновенной, ничем не примечательной женщины из далекой и незнакомой им России.

Неужели, я – точка сборки энергетических каналов всех этих душ? А может быть, когда-то, в другом своем воплощении, я уже владела этим сокровищем, и теперь возвращаю его себе же? Нет, сейчас это не имеет никакого значения. Вопрос состоит в том, для чего мне его дали? Ну, не просто же так. Первая попытка не удалась. А вторая? Высота-то вон какая, заоблачная. Но теперь я падать не буду. Не буду!!!

Судя по всему, Макс тоже осмысливал увиденное и пришел к выводу, что мои притязания на титул Бриллиантовой королевы совсем не безосновательны. И у него, как у всякого рационально мыслящего человека, сложился конкретный план, как сделать меня таковой. По его мнению (и он был, безусловно, прав), мне мешало отсутствие элементарных знаний английского языка, не говоря уже о профессиональных. А без них, объяснял он мне, методично вышагивая туда и обратно по кабинету перед столом, за которым я сидела, он не может ввести меня в круг воротил бриллиантового бизнеса (если честно, у меня от его слов начала кружиться голова). А если даже и попытается, то ничего из этого не получится без наличия определенных знаний, тем более что я женщина. А, следовательно, чтобы заявить о своих претензиях, я должна разбираться в бриллиантах не просто не хуже, а лучше мужчин. Поэтому, чтобы полностью погрузить меня в языковую среду, с завтрашнего дня он больше не будет говорить со мной по-русски. И в ближайшее время вручит мне расписание занятий, куда войдет не только разговорный язык, но и специальный, а также изучение драгоценных камней, менеджмента, спорт и…

– Стоп, стоп, мистер Хиггинс! – Он в удивлении повернул ко мне голову. – Я не давала согласия быть вашей Элизой Дулитл. Да, я поставила перед собой определенную цель. Но хочу ее достичь, минуя психушку.

Зря я сравнила нас с этой парой. У них там все закончилось любовью. А я вовсе не горю желанием оказаться в коллекции этого хлыща, тем более что его интересуют скорее мои деньги, чем я.

Он плюхнулся в кресло, стоящее напротив стола. А я продолжила:

– Мне, как любому нормальному человеку, не нравится, когда на меня давят. Тем более, когда сильно давят. И уж совсем не нравится, когда это делают за мои же собственные деньги.

– Да, Кэтрин, я кажется… Как это по-русски?.. что-то связанное с супом…

– Переборщил.