Небольсин Анатольевич - Русская национальная мысль. Том 3

23. Надо сказать также важное для всех спортсменов. Как уже сказано ранее, Бог несёт в себе радость и преображающее приобщение к Нему, уподобление Богу через данную специфику деятельности или спортивного совершенства, наделяет воина радостью и любовью к своему виду единоборства, к данному специфическому пути богообщения, ради которого он тренировался все это время. В этом пути к Богу вырисовывается какая-то своя уникальная грань красоты, как неизбежное сопутствующее свойство Божественного, чем наслаждается сам спортсмен в первую очередь. Можно сказать, что данная форма борения становится богословием, специфической кистью в руках художника, выражающего Божественную красоту. Так устроен мир, что даже поврежденное злом свидетельствует о Творце своим поведением и злым поэтому уже не является. Спорт, хоть и является частью древнего сатанинского культа, но в Боге все терпит преображение. Иной раз злое представлено злым только лишь по одной причине – в близи великое, а потому доброе не распознается. В противном случае, злое не могло быть наделённым бытием.

24. Ещё один важный момент боя. Хотя Бог жертвует Собой, благодаря чему имеет место жизнь на Земле и тем самым наносит удар на удар, но при этом Он оказывается вне досягаемости. То есть Бог с одной стороны абсолютно везде и в то же время пребывает вне досягаемости. Именно это качество становится для обладателя его настоящим восторгом счастья, стимулятором для дальнейших занятий всеми тяжёлыми видами спорта. Как это реализуется в рукопашной схватке? Это абсолютная неуязвимость. То есть, не смотря на все ухищрения и возможности соперника, мы находимся рядом и в каждый момент можем достать его, если он противник Божественному порядку, если он несет в себе элемент хаоса в общении – ладонь тянет не к ладони для рукопожатия, а к лицу для удара. Но все его удары в воздух, а мы близко и можем достать его. Наверное, помните азарт во время игры в догонялки (в ляпы). Как достичь данного подобия Божественному? Тренированности в техническом мастерстве мало. Дело в том, что добро не видно. (Если делаете доброе дело, то должны знать, что его никто не заметит – это нормально). Быть не видимым для противника в схватке можно только подобно Богу доброму человеку, ведь мы можем видеть только злое, как ошибку свою, как покушение на наше здоровье – это такая природа нашего познания (как мы уже это обсудили ранее). Так как Бог абсолютно добр, то оказывается вне области постижения – Он обозреваемый пораженной грехом природой вакуум, пустота, а зло материальностью обладает. Поэтому обладая злом в сердце своем перед поединком, боец обладает материальностью, его видно, он оказывается в области обозрения, его видно «в прицеле» и он делает ошибки («Гнев – начало безумия» Цицерон) – пропускает удары. То есть если не можешь после левой щеки поставить правую, то на бой лучше не ходить. Важен именно этот настрой, а не факт получить по щеке. На каждого гения довольно простоты, как сказал один великий. Такими были А.В.Суворов, Г.К.Жуков, адмиралы Ушаков, Нахимов и так далее. Далее Бог не только неуязвим и не видим посредством природы, воспаленной грехом, но Он ещё и жертвует Собой ради врагов Своих, чтобы человек мог возрастать. То есть, если после поединка вы с врагом своим не стали родными братьями, если соперник не стал счастлив, то ваша победа – начало грядущего поражения (просто враг свое задуманное сделает по возможности, то есть чуть позже). Победа только в одном случае может быть, когда от неё выиграли все одновременно. Вот как много смогли почерпнуть из Евангелия. Вот каким образом богословие адаптируется в тактике и стратегии ведения боя. То есть добро – это такое качество, которое открывает глаза и позволяет видеть жизнь, видеть добрый выход из любой сложной ситуации к жизни, что смотрится как гениальное решение. На самом деле это не мысль, не результат работы разума, а дар видеть перед собой добрую дорогу. Людям во время поединка, со злым сердцем (даже во имя справедливости) свойственно искать своё подобие в бою. Они ищут и находят даже черные пятна на Солнце. Но черные пятна не несут в себе жизненной энергии, это опасность, а не правильный ход – зачем её искать. То есть ищут в оазисе жизни смерть даже там, где её нет. Понятно, что нужна осторожность, но каждый идёт туда, куда смотрит, а идущий одолеет дорогу. Поэтому для таких воинов, нашедших черные пятна на Солнце поражение неизбежно. Мстить нельзя, нельзя ненавидеть, нельзя искать справедливого возмездия, ибо Бог всему виной и Он всё судит и устраивает – смотреть на себя надо. Другое дело враг рода человеческого хитрее. Он искушает, истязает человека, стимулируя в нем зломыслие, осуждения. Вот тут-то самая сложность, выразившаяся на Голгофе во Христе. Дьявол истязает нас, чтобы сделать нас в области своей досягаемости, а сражаться с ним нам человекам не под силу 161 , ибо даже не можем бороться с холодом зимой без огня в костре. Мы сильны только одним, подобно Богу – своей недосягаемостью для врага рода человеческого и всех опасностей на жизнь. Именно поэтому организм человека не нуждается в достоинствах, помогающих выживать – по доброте своей он не видим для злого.

25. Человек, обретший Божественность, обретает непобедимость. Но как это вписывается в образ мышления древнего сообщества? Да просто. Только хороший воин мог сказать своё последнее решающее слово, выбирая себе веру. То есть он искал именно то, что более всего ему родное, в чём он мог по максимуму реализоваться бойцом, где более всего ясно он мог увидеть самого себя, как победителя. И он нашел. В процессе развития истории русское Православие наиболее сильно стимулировало именно эту составляющую у живого тела народной жизни на протяжении тысячи лет после Крещения Руси. Живой прекрасный национальный лик народа теперь уже выкристаллизовывается в данной реалии исповеди о Боге, то есть остается тем же, только жертва Богу стала иной. В то же время принципы общежития тоже дали свой характерный национальный отпечаток в православном мировосприятии – оное более строже, чем греческое. Вот, не вникая в технические стороны вопроса о язычестве, мы увидели общий критерий того, как могло все быть и того, как оно стало.

По этой причине, приведённое ниже, может быть, не важно для тех, кто воин, ибо Православие для него и так понятно. Но важно для тех, кто хочет знать то, во что он хочет верить.

Надо сказать ещё одно важное, что мы имеем дело с борьбой внутри каждого человека (два «я» один говорит надо, а другой – отдохни или отложи на потом – плыви по течению), обусловленной границей двух природ: постоянство берега и течение реки. Так как условия проживания людей были тяжёлыми, то это противостояние внутри каждого из них было сильно стимулировано. Отсюда следует, что всё в природе вещей, всякое даже малое действие человека было культовым, религиозно осмысленным, несущим цель – достичь только победы одного «я» над другим, то есть дойти до спасительного берега 161 . Тут нет смыла как-то выделять что-то особенно, что-то не очень, ибо всё подстраивалось под достижение этой священной Цели, поэтому государственный строй, и само государство, и всевозможные строительства, физиология и даже исполнение естественных надобностей – словом, все это было заточено под одно единственное достижение цели торжества над самим собой, было одним культовым действием, опосредовано которого люди стремились приобщиться Божественных Сущностей. Всё сослужит душе в её стремлении служить Богу. То есть мир служит человеку, когда он служит Богу. Женщина любит своего мужа за его любовь Богу и служит своему мужу за то, что он служит Богу. Таким образом, каждый вздох и взгляд неизбежно заточен, востребован и ориентирован на Божественное Царствие Небесное. Это самое священное и самое важное качество в жизни людей остаётся образцом, главным ориентиром, мерой всего. И так будет во все времена. Это то, с чем мы пришли к рубежу Новой Эры и это то, с чем мы должны остаться, как с самым важным условием выживания. Общество постоянно развивается, а вместе с этим развитием оное не может постоянно жить в каких-то утвердившихся рамках закона, меняются условия жизни, люди обогащаются опытом ведения хозяйства, все сильнее обуздывают материю, но так как ценности остаются в той же значимости, то привычные формы выражения того же самого, Истины, постоянно дополняются – какие-то уходят на второй план, какие-то выступают на первый. Поэтому важно богословию, как науке, постоянно поспевать за новыми веяниями мира и держать свою господствующую высоту, адаптируя под себя новый опыт.