Андрей Мороз - Народная агиография. Устные и книжные основы фольклорного культа святых

Косвенным образом на время действия народных житий указывает и возрастная характеристика святого. Повсеместно и регулярно вне зависимости от реального возраста святого называют стариком. Разумеется, это не касается случаев, когда о святом известно, что он умер в молодости: Артемий Веркольский или Иоанн и Иаков Менюшские, умершие детьми, естественно, не описываются как старики, однако в случаях, когда молодость святого подчеркнуто не оговаривается, он понимается как старик: Комориный день дак Миките Столбику празьник. […] Старика Микиту зайили шестово ли седьмово […] июня. Да. Шестово ли сидьмово у нас в Вахрушеве [одна из деревень, входивших в с. Палы, откуда информант родом] празьник был, празновали сидьмово июня Миките Столбику. Шо Микиту, каково старика зайили комары, дак вот празновали [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Чурилово, зап. от М. М. Омелиной, 1941 г.р.] (следует отметить, что, согласно житию св. Никиты, он в то время был отнюдь не стариком, а зрелым мужчиной). То же в рассказе о св. Ниле Столобенском и его жизни в лесу до прихода на остров Столобной, где Нил основал пустынь: Старик жил, а тут не было ничаво, так чем иму питацца, аткуда он… аткуда он взялсы, кто иво… [Он старик был?] Ну а как же, канешна, был старик [ЛАМ, Тверская обл., Осташковский р-н, с. Мошенка, зап. от Н. С. Гавриловой, 1926 г.р.]. Даже когда информанты знают о возрасте святого на время описываемых событий, встречаются характерные оговорки: был он бедный такой стари… молодой ещё был, не старичок [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Ошевенск, зап. от Т. В. Черепановой, 1920 г.р.] – сказано про св. Александра Ошевенского, который, действительно, согласно житию, на момент прихода в с. Ошевенск был молодым человеком. Стереотип восприятия святого как старика, однако же, провоцирует оговорку. Вероятно, такому восприятию способствовала и иконография: в большинстве случаев святой изображается с длинной бородой, которая в современном крестьянском восприятии есть признак старости. Однако и независимо от иконографии для представлений о святых крайне характерно их восприятие как стариков, что, впрочем, вообще типично как характеристика антропоморфных потусторонних персонажей.

Примечательно, что контактирует святой в таких случаях тоже со стариками: В д. Слобода был Геннадиевский монастырь, в честь святого Геннадия [Костромского и Любимоградского. – А. М. ]. Всё заповедовано было вокруг этого монастыря – никакой гадости не ползало: не было ни змей, ни ужов вокруг на 4 километра. Мы в детстве босиком бегали, ничего не боялись. Любим, старик такой был, выгнал Генадия Преподобного из этих мест… [АОЭ УрГУ, Ярославская обл., Любимский р-н, д. Починок-Шумилов, зап. от Т. Н. Зосимовой]; Говорят, што Алексант Ошевенский вот монастырь этот и фсё хотел там построить на Халуе, но раньше веть старики землю желели (раньше веть сопственники фсё были), дак они ему не разрешили [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Ошевенск, зап. от Е. М. Малкиной, 1929 г.р.]. Следствием конфликта оказывается проклятие со стороны святого. Так же как и в случае со святым, характеристика местных жителей как стариков указывает, по-видимому, не столько на их возраст, сколько на удаленное время действия – речь идет, так сказать, об абсолютных стариках. В пользу этого говорит то обстоятельство, что в преданиях, повествующих о началах поселений, происхождении их названий, строительстве церквей и т. п., в качестве основоположника, родоначальника, культурного героя также часто выступают старики: «Приписывая сгорение церкви несчастливому выбору места, не угодному богу, общество хотело избрать для постройки ее другое место. А так как церковь здешняя находилась и находится в конце волости, то было желание общества перенести ее в деревню Бор как центральную по отношению к волости. Но старики боровские, Петров и Тюриков, восстали против желания общества, имея в виду, что с постройкою церкви на Бору их пахотную землю передадут во владение причту… [Криничная, № 36]. То же в предании о происхождении прозвища Обрядины , которое Петр I дал старикам, укравшим ( обрядившим ) его кафтан на память [Там же, № 400].

Приход святого к месту, где разворачиваются дальнейшие события, открывает новую эпоху. Контакт крестьян – местных жителей – с пришельцем обычно имеет ощутимые материальные последствия. В случае конфликта святой наказывает обидевших его стариков лишением какого-нибудь жизненного блага: пересыхает река или озеро, сгорает деревня, наступает засуха и т. п. Если конфликта нет – наоборот – пришелец открывает (создает) источники, чудесным образом строит церковь или часовню, дает урожай, изгоняет гадов, другими способами устраивает благополучие жителей. Нередко особенные объекты – результат проявления сакральной силы святого – возникают по пути к основному оговоренному в нарративах объекту движения: святой, не дойдя до конечной цели, останавливается на ночлег в лесу, после чего там возникает святой источник или дерево, под которым он ночевал, становится священным. Так появление святого реорганизует пространство, а вместе с ним и регламентирует поведение жителей, обрядовые практики, систему воззрений на окружающий мир. Собственно, с этого момента и начинается новый временной период, тянущийся до современности, точнее говоря, именно эти взаимоотношения прежних жителей со святыми и знаменуют собой наступление нового порядка, реорганизованного святым.

Именно с момента иерофании, которая, в свою очередь, является следствием контакта святого с местными жителями, начинается то течение времени, которое остается актуальным и по сей день, «историческое» время. В народных нарративах, посвященных святым и их взаимоотношениям с людьми, это обычно оговаривается фразами наподобие следующих: «Так с тех пор и происходит»; «С той поры и стали…» и т. п.: св. митрополит Филипп «заклял на южном конце острова змей, которые развелись там в большом количестве и мешали пастись скотине. С тех пор по сей день на том месте змеи не живут» [Куликовский, Харузина, 63, № 4]; «Преподобный [Геннадий Костромской и Любимоградский. – А. М. ] вознегодовал на любимцев за корысть и осудил их: “Мыкаться вам по белу свету, как евреям, и быть не сытым – не голодным”. Пророчество это, говорит народ, до сих пор тяготеет над любимцами: мыкаются они по белу свету» [Тихомиров, 121]; Сначала [св. Александр Ошевенский остановился] на Халую, ево оттуда выгнали, халовцы выгнали ево оттуда, не дали ему построить этот монастырь. Он сказал: «Живите у воды и без воды». Они так без воды и живут [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Ошевенск, зап. от Л. М. Клюшина, 1933 г.р.].