Яков Костюковский - Бриллиантовая рука

На бульваре продавец лотерейных билетов устроил себе короткий обеденный перерыв, не отходя от рабочего места. Он ест булочку, запивая ее кефиром из бутылки.

Проходящий мимо Граф на секунду задерживается около его столика, и продавец лотерейных билетов, продолжая жевать, выразительно указывает ему кефирной бутылкой на плакат, на котором вставлена новая дата: «До тиража осталось I дней». Граф мрачнеет и, ссутулившись, ускоряет шаг.

А на кухне Семен Семенович, даже не притронувшись к завтраку, нервно восклицает:

— Нет! Я должен немедленно ехать в Дубровку…

— Правильно! — соглашается Михаил Иванович, с аппетитом уничтожая яичницу. — Но не сейчас. Завтра утром пришлем машину, как всегда — такси… В восемь утра… Вам удобно?

— А почему не сегодня?

— А сегодня я попрошу вас выполнить одну мою просьбу. Вам надо обязательно встретиться с вашим приятелем.

— С каким приятелем?

— Ну, с тем… С которым вы были на рыбалке, в ресторане…

— А, Геннадий Петрович!.. Да, да?

— Встретьтесь с ним… И так, между прочим, скажите, что вы завтра уезжаете в Дубровку… в восемь утра… А самое главное, скажите ему… Тоже так, между прочим, невзначай… Что послезавтра с вас снимут гипс…

Семен Семенович поражен:

— Гена?!

Михаил Иванович молча кивает.

— Так почему же вы его не… — и Семен Семенович делает выразительный жест.

— Чтоб не спугнуть более крупную рыбу.

Граф быстро идет к дому Семена Семеновича. В подъезде он сталкивается с выходящим Михаилом Ивановичем.

— Пардон! — бормочет Граф и поспешно ныряет в дверь. Михаил Иванович задерживается во дворе. Усевшись под детским грибком, он занимает удобную позицию, откуда хорошо виден подъезд Семена Семеновича.

Не проходит и нескольких минут, как из подъезда выскакивает растерянный Граф. Он мечется, не находя сразу нужного направления, затем быстро исчезает за углом. Михаил Иванович этого и ожидал. Он встает и проходит мимо доски объявлений, на которую товарищ Плющ вывешивает новое извещение.

— Гражданин, придержите-ка уголок! — командует Варвара Сергеевна.

Михаил Иванович послушно придерживает объявление, попутно читая его:

В субботу 27 июля в красном уголке жэка

СОСТОИТСЯ ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД

над пьяницей-дебоширом и морально-бытовым разложенцем гражданином Горбунковым С. С.

Общественный обвинитель — тов. ПЛЮЩ В. С.

После суда — танцы.

— Простите, пожалуйста, — вежливо обращается Михаил Иванович к Варваре Сергеевне. — А вы давно знаете гражданина Горбункова С. С.?

— К несчастью, десять лет.

— И что же, все эти десять лет он пил, дебоширил и морально разлагался?

— Нет, в том-то и дело… Все это время он искусно маскировался под порядочного человека. Я ему не верю.

— Если хорошо знаешь человека, ему надо верить всегда.

— Всегда? — саркастически усмехается товарищ Плющ и, смерив Михаила Ивановича презрительным взглядом, говорит: — А я лично считаю, что человеку надо верить только в самом крайнем случае… Кстати, кто вы такой?

— Ну, я знаю его по работе… Скажем, коллега…

— Ясно! Собутыльник! — определяет Варвара Сергеевна и, считая, что она и так уделила слишком много внимания этому подозрительному типу, категорически приказывает: — Иди отсюда! — Заметив наколку на руке, она презрительно добавляет: — Миша! Как у вас говорят, топай до хазы… Иди, иди!

Она легонько подталкивает оторопевшего Михаила Ивановича, который не ожидал такого развития событий.

И тогда он показывает свое служебное удостоверение и коротко бросает:

— Снимите это!

Варвара Сергеевна мгновенно преображается. С неимоверной быстротой она снимает объявление.

В квартире Шефа раздается продолжительный звонок.

Рука с перстнем на пальце, как всегда, открывает дверь. Врывается Граф и, сумбурно жестикулируя, истерически кричит:

— Шеф, все пропало! Клиент уезжает!.. Гипс снимают!.. Я убью его!.. Наши… Ваши… Погибло!

И, не в силах продолжать, он не то безумно хохочет, не то истерически рыдает в нервном припадке.

Солнечное утро следующего дня.

Еще без четверти восемь, а Семен Семенович, тщательно выбритый, наутюженный, благоухающий цветочным одеколоном, уже выходит из подъезда с двумя авоськами, полными подарков для вновь обретаемой семьи.

— Доброе утро, Семен Семенович! — приветствует его востроносенькая лифтерша.

Семен Семенович отвечает на ее приветствие, и в это время перед ним лихо тормозит такси.

— Вы заказывали такси на Дубровку? — спрашивает шофер, в котором даже мы с трудом узнаем пройдоху Механика.

Вместо обычного берета на нем новенькая форменная фуражка таксиста, черные очки закрывают глаза, а наклеенные усики совершенно меняют его лицо. Загримирована и его «Волга»: на капот и дверцы нанесены аккуратные шашечки, а за ветровым стеклом прикреплен зеленый фонарик.

— Я! — отвечает Семен Семенович и весело подмигивает.

Механик, как истинный артист, идет от партнера: еще не понимая, что означает это подмигивание, он отвечает тем же и распахивает дверцу такси.

Вслед отъезжающей машине смотрит читающий газету на стенде метр ресторана «Плакучая ива».

Лжетакси мчится по умытым улицам утреннего города.

У Механика отличное настроение. Неизвестный нам хитроумный план Шефа с первых шагов идет как по маслу: клиент перехвачен. В приподнятом настроении и Семен Семенович, предвкушающий скорую ликвидацию семейного конфликта.

От полноты чувств Механик начинает напевать веселую песенку, а Семен Семенович вступает вторым голосом.

— А Михаил Иванович не смог приехать? — через некоторое время спрашивает он.

Механик на секунду прерывает пение, озадаченный этим странным вопросом, но, быстро сориентировавшись, возвращается к песне, отрицательно мотнув головой.

— А Володя? — продолжает интересоваться Семен Семенович.

Пауза между тактами становится у Механика несколько длиннее. Затем он применяет тот же маневр: неопределенно пожимает плечами, продолжая петь, что освобождает его от необходимости отвечать внятно и подробно.

— А звание у вас какое? — не прекращает свои вопросы Семен Семенович.

Песня резко обрывается.

— Какое звание? — растерянно переспрашивает Механик.