Джеймс Кэмерон - Титаник

зовет, но ее голос так слаб, что они не слышат ее. Лодка уже не видна, фонарь, как звезда,

безнадежно исчез. Она пытается вдохнуть поглубже и зовет снова.

292. В лодке.

Лоу ничего не слышит позади. Он указывает на что-то впереди, поворачивая румпель.

293.

Роуз пытается двигаться. Она осознает, что ее рука действительно примерзла к руке Джека. Она

дышит на нее, растапливая лед, и нежно разъединяет их руки с легким звяканьем.

РОУЗ:

— Я не сдамся. Я обещаю.

Она освобождает его, и он тонет в черной воде. Джек кажется исчезнувшим, как дух,

возвращающийся в какой-нибудь нематериальный мир.

Роуз скатывается с плавучего обломка и погружается в ледяную воду. Она плывет к телу главного

офицера Уайлда и хватает его свисток. Потом она начинает дуть в свисток изо всех сил. Звук

свистка неожиданно раздается над безмолвной водой.

294. В лодке №14.

Лоу оборачивается на звук свистка.

ЛОУ:

(поворачивая румпель)

— Гребите назад! Туда! Жмите!

Роуз продолжает дуть, когда лодка подходит к ней. Она все еще дует, когда Лоу вынимает свисток

из ее рта. Они затаскивают ее в лодку. Роуз соскальзывает внутрь, и они торопятся укрыть ее

шерстяными одеялами...

Раствориться:

295. Интерьер. Операторная. «Келдыш».

Крайне крупный план на старое морщинистое лицо Роуз. Сегодняшний день.

СТАРАЯ РОУЗ:

— Пятнадцать сотен людей были в море, когда «Титаник» затонул. Двадцать лодок плавали

неподалеку, и только одна из них вернулась. Одна. Шестерых вытащили из воды, считая меня.

Шестерых из тысячи пятисот.

Пока она говорит, камера медленно перемещается по лицам спасательной команды «Келдыша»,

включая и Лизи. Лавит, Бодин, Бьюэл, другие... события, происшедшие здесь 84 года назад, как

никогда потрясли их. Своим рассказом Роуз перенесла их на «Титаник» за несколько часов до

катастрофы, и они впервые почувствовали себя расхитителями гробницы.

Впервые Лавит даже забыл спросить о бриллианте.

СТАРАЯ РОУЗ:

— А потом 700 человек в лодках просто ждали... ждали, чтобы умереть, ждали, чтобы жить, ждали

отпущения грехов, которого никогда не будет.

Раствориться:

296. Экстерьер. Спасательные шлюпки. Открытое море.

Предрассветные сумерки.

Сопоставление: камера движется по лицам спасенных.

Раствориться: другая лодка, еще одна, в лодках мы узнаем лица уцелевших: Исмей в трансе, лишь

дрожит и смотрит... Кэл, отпивающий из стильной фляжки, предложенной ему истопником с черным

лицом... Рут тихо покачивается, обхватив себя руками.

297.

В лодке №14: наезд: Роуз лежит закутанная. Видно только ее лицо, белое, как луна. Мужчина

рядом с ней подпрыгивает, крича и указывая куда-то. Скоро все видят и взволнованно

приветствуют что-то. С позиции Роуз всё молчит, движения замедлены.

В замедленной тишине мы видим Лоу, зажигающего зеленую сигнальную вспышку и

размахивающего ею, пока все поздравляют друг друга. Роуз не реагирует. Она плывет по обратной

стороне этих человеческих эмоций.

Раствориться:

298. Экстерьер. Спасательные шлюпки. Открытое море. Рассвет.

Золотой свет заливает белые лодки, которые торжествуют в спокойном море, отражающем ясное

небо. Всё, что их окружает, похоже на флотилию плавающих кораблей, но это айсберги.

«Карпатия» стоит неподалеку, и лодки гребут к ней.

Раствориться:

299. Экстерьер. Спасательные шлюпки. Океан. Монтаж

«Карпатии». День.

Картины растворяются одна в другой: маячит корпус корабля с надписью «Карпатия», видимой на

обшивке бака... Роуз, покачиваемая морем, наблюдает за происходящим, ее лицо

бессодержательно... Моряки помогают спасшимся подняться по веревочной лестнице к дверям

мостика... Две женщины на корабле плачут и обнимают друг друга... Всё молчаливо, всё в

замедленном движении. Есть только музыка - нежная и печальная, отчасти элегичная, отчасти

гимническая, отчасти заунывная песня любви, утерянной навеки.

Картины продолжают следовать под музыку... Роуз вне времени, вне себя садится на «Карпатию»,

едва способная держаться на ногах... Ее укутывают в теплые одеяла и дают горячий чай... Брюс

Исмей поднимается на борт. У него лицо и глаза проклятого.

Исмей идет вдоль холла, ведомый моряком по направлению к каюте врача. Он проходит сквозь

ряды сидящих и стоящих вдов, сквозь строй осуждающих взглядов.

300. Экстерьер. Палуба. «Карпатия». День.

15 часов дня. Кэл в поисках Роуз изучает лица вдов, расположившихся на палубе. Палуба

«Карпатии» переполнена людьми и даже поднятыми с «Титаника» шлюпками. На крышках люков

навалены груды спасательных жилетов.

Кэл шагает по направлению к корме. Стюард, заметив его смокинг, подходит к нему.

СТЮАРД КАРПАТИИ:

— Не думаю, что вы найдете здесь кого-нибудь из ваших людей, сэр. Тут только третий класс.

Кэл игнорирует его слова и подходит к группе потерпевших, заглядывая под шали и одеяла, и идет

от одного лица к другому.

Роуз потягивает горячий чай. Ее глаза фокусируются на Кэле, пока он ее ищет. Кэл едва узнает ее.

Роуз выглядит как беженка, ее спутанные волосы нависают над глазами.

РОУЗ:

— Да, я выжила. К несчастью для тебя.

КЭЛ:

— Роуз... твоя мать и я искали тебя...

Она поднимает руку, останавливая его.

РОУЗ:

— Пожалуйста, не надо. Не говори ничего. Просто слушай. Мы заключим сделку, и, может быть, ты

поймешь что-нибудь. На сей момент ни ты для меня не существуешь, ни я для тебя. Ты не будешь

искать встречи со мной и не будешь пытаться меня найти. В ответ я сохраню молчание. Твои

поступки прошлой ночью никогда не выйдут из тени, и ты сохранишь свое положение, к которому

так усердно стремился.

Роуз кидает на него проницательный взгляд, такой же холодный и жесткий, как лед, который

изменил их судьбы.

РОУЗ:

— Тебе ясно?

КЭЛ:

(после длинной паузы)

— Что я скажу твоей матери?

РОУЗ:

— Скажи ей, что ее дочь погибла вместе с «Титаником».

Она встает, повернувшись к перилам, как будто прогоняя его. Мы видим расчувствовавшегося Кэла.

КЭЛ:

— Ты дорога мне, Роуз.

РОУЗ:

— Драгоценности дороги. Прощайте, мистер Хокли.

Мы видим, что в тот момент, только в тот момент он узнал, что он действительно любит ее.

Через мгновение Кэл поворачивается и уходит.

СТАРАЯ РОУЗ:

(за кадром)

— Я тогда видела его в последний раз. Он, конечно, женился и унаследовал миллионы. Обвал 28-го

года сильно ударил по его интересам, и он покончил с собой, выстрелив себе в рот в том же году. В

газетах писали, что его дети передрались за его имущество, как гиены.

301.

Угол на Роуз, стоящей у перил «Карпатии» в 9 вечера 18 апреля. Она смотрит на статую Свободы,